говорю им: «Рот зашей!
Рот зашей и не проси,
тихо сидя на печи.
Ты закройся в покрывало,
чтоб тебя я не видала,
не видала никогда!»
Улетит моя душа
в бездну синюю навечно.
Рот зашью там неизбежно
у больной своей души.
Сверху крикну: «Не кричи,
не проси, народ убогий,
калачей, рублей… И чтобы
не орал ты никогда,
напущу я холода!»
Скинь мне, мама, покрывало
с поднебесья. И устало
облетев вокруг земли,
я проверю ваши рты.
Не смотри ты на меня, как на историю,
я глаза закрою, акваторию
нарисую на прибрежной полосе,
в свою душу не пущу, иди ко мне!
Не ходи ко мне, не слышь меня,
услышь меня, я скорбь твоя
я боль веков,
месть городов!
Не люби меня, я не твоя,
люби меня,
я мамина и папина.
Никому не скажу, как тратила
свои века на пустоту.
Считай года, а я не тут.
Тут кругом города,
а мои глаза
в древней Руси
где калачи,
где труд и пот,
где бой идёт!
Я историю писала,
говорила: «Всех люблю!»
Я историю писала
чёрным мелом на полу.
Ах, какая история получалась:
в ней добро совсем не встречалось,
там, хорошо или плохо,
но каждый из нас прохлопал
в её движущей силе участие.
– Непричастие, непричастие! —
гудит история паровозом,
и нет у людей к ней вопросов.
антиВремя антимашет
антиАнгела крылом,
антиПризрак антипляшет
и кричит: – Антиумрём!
Анти-анти-анти-анти,
антураж, такой уж век.
В этом веке был бы с нами
анти, антиЧеловек.
Ну вот и всё. Моё сердечко
расщепилось на куски,
потому что на крылечко
села тень антиТоски
и сказала: «Как же скучно
кушать ваши пирожки!
Ты б взяла, подружка, ручку,
разорвала на куски
эту пыльную планету
бойкой повестью своей!»
Я вздохнула: «Конец света,
не пишу я повестей».
Не писать о счастии в кои бы веки!
Да странные рождались вокруг человеки:
чего-то им не хватало.
И у них большое хватало
отросло до самого неба.
Хватай звезду и ко мне бы!
Так нет же, звёзд было им мало,
о счастии души кричали!
А где я его вам встречу?
Пишу стихи и перечу:
– Не в счастье вовсе отрада,
которая за оградой,
а где-то совсем близко, близко.
Зубы, смотри, не истискай.
А нам с вами делить больше нечего,
разделили всё человечество
на четыре равные части.
Одна часть была безучастной,
вторая часть равнодушной,
третья вовсе бездушной,
а четвёртая никому не нужной.
Вот эту не нужную часть
и постигла злая участь.
К этой части относимся мы.
Бесполезно строить друг к другу мосты,
по ним уже ходят другие:
вроде бы неплохие,
но бездушные,
безучастные и равнодушные.
Их больше
и нервы у них потолще,
в общем, они красивее,
потому что мудрее:
никогда под пули не лезут.
Они никуда не исчезнут!
А нам с вами делить вовсе нечего,
ведь разделили всё человечество.
Хотя … нетронутым оставили небо.
Вот до него и бегай!
Пора покидать планету,
когда денег в кармане нету,
проблемы всю плешь проели
и жениться вы не успели.
Пора улетать куда-то,
если жизнь похожа на вату:
каждый день на работу,
а с работы домой неохота.
«Пора, пора!» Ай, лети уж!
Лети, потому что хуже,
хуже уже не будет.
И пусть тебя быстро забудет
родня, коллеги, начальство.
Прощаясь: «Прощайте, прощайте!» —
не махай. Мы тебе не помашем,
мы тихо в кровати ляжем,
а проснувшись, ещё кого-нибудь потеряем.
И вспоминая вас, не поминаем,
а представляя, не представляем,
как где-то там, на каком-то там небе
инопланетяне покидают планеты,
потому что они устали:
ведь денег им недодали,
проблемы их шибко заели,
жениться они не успели,
потому что жизнь их, как вата,
а новая жизнь не зачата,
лишь старичьё доживает
и друг друга, кряхтя, ругает.
И некуда, некуда деться!
Дальше неба нет в небо дверцы,
дальше неба небес не бывает.