– Ты на чай не зайдёшь? – спросил того Клеон, принимая книгу.

– Я бы с удовольствием, но ещё много дел – Боб отсалютовал Клеону двумя пальцами, и развернувшись пошёл по аллее, на которую сквозь пышные кроны деревьев пробивался свет.

Проведя остаток вечера, перед вылетом в Норвегию, в своём любимом баре, за чтением Джеймса Фрэзера, Клеона грела мысль о том, что ему сегодня не придётся ночевать дома. Хотя новый знакомый Боб вроде бы и успокоил его, сказав, что подарок трубочника, или как он назвал его, Светносного, является могущественным защитником, у него всё равно не шли из головы эти мерзкие карлики, которые хотели что-то с ним сделать. Ладно ещё карлики, а вот то, что в святая святых родного дома, мастерскую, залезло какое-то непонятное существо, представившееся дядюшкой Эрни…во всём этом было что-то жутковатое.

Аэропорт Гардеморен встретил Клеона его самой любимой погодой – 15 градусами тепла, ярким солнцем, ясным небом и приятным порывистым ветром, который приносил запах Северного Ледовитого океана. Здание аэропорта было воплощением скандинавского дизайна, создавалось ощущение, что оно всё состояло дерева! Даже опорные и силовые балки были облицованы деревом. Клеону очень нравился этот тёплый, практичный стиль, успокаивающий сдержанными тонами.

Мчась на скоростном поезде в Осло, Клеон, смотрел на пейзаж, проносящийся перед глазами и думал о том, что может быть, было бы и неплохо взять с собой кого-то из подруг. Хотя, с другой стороны, он чувствовал, что сейчас ему нравится быть одному. Как приятно пройтись часов этак восемь под философичный прогрессив или эмбиент в плейере по городу, в котором никогда не был. Особенно Европейскому. Эти уютные улочки…порой тебя захлестнёт тем самым чувством. Потом сесть за столик уличного кафе, на не слишком оживлённой улочке, и просто попить чай, покуривая сигариллу и наслаждаясь покоем. Тут Клеон понял для себя одну философскую вещь: когда он один, то он по-настоящему наедине с собой. То есть, он есть целое, он един, как мельком сказал Боб. Ведь когда он тусовался с Алексом, его личность, как будто, разбивалась на две части – он и вторая личность, для Алекса. Когда он сидел на работе, то вообще был разбит на десять частей!

– Разбитый… – подумал Клеон. Ведь так, в самом начале, при первой встрече, сказал ему трубочник. Вот, что он имел ввиду…

Выйдя на центральной станции, Клеон поплёлся к своему отелю, волоча за собой чемодан на колёсиках. Даже при его теперешних финансах, норвежское такси показалось ему очень дорогим. Оно и понятно, средняя зарплата в стране – около девяти тысяч долларов, и цены были вполне средние, для людей живущих здесь.Но не для него. Пока он шёл по улицам незнакомого города, Клеон, размышлял о Фрэзере и типах магии, которые тот приводил в пример в своей книге. Тотемическая, симпатическая, эти кучи примеров структуры магии. Неужели это всё было на самом деле?

Добравшись до своей гостиницы, и буквально рухнув на кровать от усталости, Клеон удовлетворённо подумал, что наконец-то он сможет отдохнуть, и ему больше не придётся в ближайшие дни ехать в аэропорт, на вокзал, проходить все эти пересадки и регистрации, давать взятки проводникам украинских поездов… А завтра, его ждёт величайший концерт любимой группы, да не просто концерт, а с симфоническим оркестром и хором. Кроме того, Норвегия малонаселённая страна, и Клеон ожидал увидеть не переполненный стадион, а уютный концертный зал, где можно было бы в полной мере насладиться музыкой.

С утра, воспользовавшись гостиничным вай-фаем, Клеон исполнил ритуал, ставший очень популярным для продвинутых людей XXI века. Он выложил в Фэйсбук свою фотографию, на фоне надписи Осло, на вокзале, ожидая горы комментов от друзей. Закончив с этим, Клеон пошёл гулять и знакомиться с Осло. Спустя восемь часов, пройдя все центральные улицы, пару парков, посмотрев средневековый дворец короля, расположившийся на берегу фьорда, и заранее поужинав в уличном кафе, Клеон, с нетерпением, направился в концертный зал в центре города. Его немного удивило и обрадовало, что в очереди на концерт экстремально металлической группы, он увидел достаточно большое количество людей среднего возраста, одетых в обычную повседневную одежду, семей с детьми, и даже одну пожилую женщину, лет семидесяти, на вид. Вот они, суровые норвежцы, для них такая музыка вполне обыденна.