Сейчас Лиза понимала, что позорно бежала, опасаясь того, что как только муж вернется, он, как всегда, убедит ее в том, что она ошибается, напрасно изводит себя; пожурит ее как наивное дитя и заставит опять поверить ему на слово. А он-то умел убеждать!

Лиза вздохнула, закрыла глаза и попыталась уснуть. По щеке сбежала невольная горькая слеза обиды и бессилия.

_7

* * *

Лиза еще долго вертелась в кровати, прежде чем заснуть. Однако сон, сморивший ее, был беспокойным, так что проснулась она ранним утром, когда в доме все еще спали.

Одевшись, Лиза выглянула в коридор. При виде ее жалобно заскулила пятнистая гончая Лорд Байрон. Тихонько, чтобы не побеспокоить хозяев, Лиза в сопровождении собаки спустилась по лестнице и, пройдя мимо когда-то роскошных комнат, очутилась в передней – оделась и через боковую дверь вышла на улицу.

Снег в утренней тишине громко скрипел под ногами. Воздух был холодным и пробирал до костей. Лиза поежилась, приподняла меховой воротничок и направилась следом за собакой. Поднявшись на вершину Горбатого моста, она в задумчивости остановилась.

С моста открывался вид утренней Москвы. Слева от Зоологического сада тянулась Большая Пресня26, направо в гору Кудринская площадь с красивым Вдовьим домом, стоявшим рядом с безобразной пожарной каланчой и домом Пресненской полицейской части. Новинский бульвар казался лесом, на фоне которого виднелась церковь Девяти мучеников. Правее, на горе, чернели здания женской городской тюрьмы. От Смоленской площади и Арбата спускались к реке маленькие переулочки с низкими деревянными домами. За белым широким полотном излучины реки Москвы, в Дорогомилове среди лачуг и сугробов виднелись бараки, заменявшие еще не построенный вокзал27. На переднем плане, у самого Горбатого моста, расположились высокие корпуса мебельной фабрики Шмитов.

Собака залаяла, призывая идти дальше. Лиза медленно спустилась с моста, пересекла Нижнюю Прудовую улицу28 и через ту же переднюю особняка вышла к аллеям шмитовского сада. Она тихо обошла замерзший пруд – Лорд Байрон бежал впереди – и направилась к низкому строению в глубине заводского двора. Здесь была зимняя оранжерея, сооруженная Николаем Шмитом – в нее-то Лиза и вошла следом за собакой. В оранжерее было прохладно – в печке догорал слабый огонек. Сторож видимо спал, забыв о своих обязанностях, и растения могли замерзнуть.

Разыскав дрова, Лиза растопила печь. Лорд Байрон, покрутившись, лег поближе к топке и положил морду на лапы. Сидя на корточках, Лиза задумчиво смотрела на яркие язычки пламени, охватившие смоляные поленья.

Неожиданно позади пахнуло холодом, собака насторожилась, и Лиза оглянулась. В оранжерею вошел Николай Шмит.

– Лиза? Что вы здесь делаете? – растерянно спросил он, хотя и попытался скрыть волнение.

Лиза поднялась, смущено пряча руки, испачканные смолой и сажей.

– Да вот решила прогуляться. Зашла посмотреть оранжерею.

– Здесь прохладно! Сторож опять уснул и не растопил печь. Черт! – Николай принялся разглядывать свои растения, проверяя, не замерзли ли они.

– Зачем вы выращиваете рожь и пшеницу? – не смогла удержаться от вопроса Лиза.

– Я провожу опыты по выращиванию новых сортов. – Убедившись, что с его растениями все в порядке, Николай выпрямился и посмотрел на нее. – Меня интересует вопрос о возможности превращения путем культивирования однолетних растений в многолетние. Такие сорта пшеницы и ржи значительно облегчат труд крестьян.

– Как вам удается все успевать?!

Заметив недоуменный взгляд Николая, Лиза пояснила:

– Проводить исследования, управлять фабрикой, помогать рабочим, участвовать в партийной деятельности?