Засмеялась и исчезла. А Марьяна, как стояла, так и рухнула на лаковые плашки советского паркета. Без сознания. Зрители зашумели, заохали, но ведьма Марьяна, она и есть ведьма. С ней такое уже случалось. В селе знали. Если в обморок грохнулась – значит духи к ней подступили. Пытают.

– Неужто? Пошли, Танюх. Что Марьянка скажет?

Ведьма Марьяна долго лежала на кушетке не в силах прийти в чувства. Руки холодными плетями болтались у каменного пола гримерки, пугая обеспокоенных женщин.

– Зой, она точно в порядке? – простонала Татьяна десятый раз спрашивая раздраженную гримершу.

– Тань, в таком состоянии она прибывает чуть ли ни по десять раз за год. Как прибегут к ней вот такие, заполошенные как вы, так в она в обморок грохается. Бррр. Чувствуете холод? Чует моё сердце мы с вами здесь калякаем, а вокруг нас мертвяки стоят и могильным этим холодом дышат…

– А-а-а-а, перестань. И так жутко, – задрожала Татьяна, ткнувшись носом в материно плечо.

– Может нашатыря? – спросила она.

– Нашатырь весь выдышали. А новый никто не купил, – на полном серьёзе ответила гримёрша. И тут Марьяна пошевелилась, резко поднялась и гаркнула, застучав зубами. – Пледддд. Дайте пледдд.

Зоя сняла с кресла плед и укрыла дрожащую Марьянку.

– Ну, что? – подступила к ней с расспросами тётка Зина.

– Есть хорошая новость. Ленка согласилась снять проклятье, но есть и плохая.

– Говори-и-и-и, – предчувствуя неладное, взялась ныть Татьяна.

– Ленка просила помыть её и переодеть. Ночью. И ты должна быть одна. Никаких мамок, да нянек. Как сама заварила кашу, так самой и расхлебывать....

Тут Танька как завыла, заревела белугой, запричитала. В общем, концерт продолжался. А самое печальное, что после нужно сразу браться за дело. Ехать в город, искать среди Ленкиных вещей красное платье и сразу отправляться прямиком в морг. На завтра уже были назначены похороны.

– Мам. Могёт перетрётся. Похоронят Ленку-пианистку и проклятье само собой рассосётся, а?

– Вот если бы вы с мамкой не пришли, «могёт» и рассосалось бы. Кто не верит в такие вещи, они не долго над ними власть имеют. А вы пришли. Притянули к себе Ленку страхом, да нытьём своим. Теперь она вас не отпустит. Кровушки попьёт.

Делать нечего собрались бабы и в город поехали на такси. Заодно созвонились со следователем и рассказали о своих подозрениях.

– Капитан Захарченко. Это подруги Лены Ковальчук, пианистки. Мы тут поговорили и кое о чём вспомнили. Лена говорила, что связалась с каким-то Харитоном, а он наркоман. Может эта информация будет полезна для следствия? И ещё Лена… мечта у неё была. Чтобы похоронили её в красном концертном платье…

***

Когда женщины попали в квартиру бывшей подружки, всё в ней стояло вверх дном.

– Ого, тут явно кто-то хорошо поработал. Вынесли всё мало-мальски ценное. Харитон, говорите? Был у нас в разработке такой типчик. Выглядел прилично. Саксофонист, – сказал Захарченко, осматривая квартиру. – Ищите платье, да побыстрее.

– Женщины юркнули в гардеробную и практически сразу нашли то, что нужно – красное концертное платье висело отдельно и было здесь только одно. Абсолютно новое. На нём даже ценник висел не срезанный.

– Бедная девочка. Мне её так жаль. Она мечтала выйти на большую сцену с сольным произведением. Готовила что-то сложное… Сейчас вспомню… Ференц Лист – La Companella, – расчувствовалась Марьяна.

– Ага, а сыграла «полет шмеля», – вставил свои пять копеек следователь.

– Что значит сыграла «полёт шмеля»? – удивилась такому повороту Марьяна.

– Умерла она от передоза. Нет. Слава богу, она этим не увлекалась. Укол только один. Похоже, её укололи. Возможно, тот самый Харитон. Да, спокойно, в свой удел, продавать вещички полетел…