Вдруг я ощутил жалобное прикосновение. «Сеньор… – ага, мною овладело удовлетворение, заскулил, собака. – Сеньор, давайте возьмем чуть левее, – я недовольно дернул головой. – Ведь вон там, – он вывернул шею по ходу нашего движения, – похоронен покойный граф Гонсало…»

«Конечно, он – “покойный”, дурак! – воскликнул я. – Живых не хоронят!» – и только в наказание за все про все хотел протащить его прямо через склеп, как вспомнил, что на статуе нет головы. Почему-то мысль об этом была мне неприятна. Я буркнул неразборчиво и недовольно, но сделал два шага в сторону, а на следующем повороте забрал влево и чуть не попал в свежую могилу. Он шарахнулся, зацепился за вывернутый из земли камень, выронил факел, завопил… Я был по-прежнему раздражен и не протянул шпаги, чтобы помочь ему подняться. Когда мы выбрались с кладбища, то долго шли в темноте. Потом у какого-то трактира нам удалось зажечь факел, и тут я заметил, что он все еще испуган, белее белого. Мне стало его жалко, сразу прошла вся злость и желание уничтожить предателя. Нет, не он мой враг и не в его смерти мое избавление.

Ночью мне снова стало страшно. Я лежал с открытыми глазами. Сна не было – может быть, это последняя моя ночь на свободе. Бежать бессмысленно и позорно. Побег – это признание вины. Хотя никакой доказанной вины им не требуется, не станем себя обманывать.

С другой стороны, начал мечтать я, список этот безусловно тайный, оглашению и даже пересылке не подлежит, и если забраться куда-нибудь подальше, в колонии или хотя бы во Фландрию, поближе к действующей армии, то меня могут и не достать. Только если узнают, что в ночь перед побегом я навещал старинного приятеля, задачей которого было как раз… Да, у него могут случиться серьезные неприятности. Это было бы с моей стороны не очень благородно. Не очень.

Ох, если бы я мог исчезнуть для них для всех. Пропасть, испариться. Нет, такое может произойти только в арабской сказке. Там, где бывают джинны, шапки-невидимки, ковры-самолеты, уносящие своих владельцев за тридевять земель, окаменевшие люди… Правда, в наших романсах тоже совершаются чудеса, пусть не такие красочные. Только и они мне помочь не могли.

Вдруг я понял, что со мной должно случиться. И кто это должен увидеть собственными глазами. Но как его убедить? Как заставить поверить? Голова кружилась. Мысли мерцали шальными звездами. Неожиданно я сразу нашел ответ и на этот вопрос. Словно магический жезл раздвинул окружавшую меня пелену и указал единственную дорогу к спасению. Я резко привстал на постели. Не может быть! Нет, все сходилось. Как в старинной легенде, повествующей о сокровище, спрятанном в волшебной пещере за тремя окованными железом дверьми. Чьим-то попечением у меня в руках оказалось ровно три отмычки – впору для каждой. Все было так просто и изящно, что заслуживало быть названным плодом вдохновения. Мелкие детали мгновенно нарисовались одна за другой. Оставалось исполнение.

Вот только бы отложили… Не сейчас… Нужен хотя бы день. Возможно, приятель не позволит схватить меня прямо назавтра после дружеского обеда – ведь это в каком-то смысле будет для него унизительно. К тому же он будет выглядеть не слишком хорошо – только приехал в город и сразу пригласил к себе… Но, тут же понял я, это легче легкого. Скажет, что в столице до него дошли неприятные слухи, и он хотел по старой дружбе меня вразумить. А списка назначенных в производство по делу он еще не видел и не мог предположить… Все равно, вдруг попытается оттянуть арест, выдвинет какие-нибудь формальные возражения, затребует дополнительные сведения. Боже, помоги! Здесь я неожиданно заснул.