– Некому, – спокойно произнёс Диландай, прикрывая меня щитом от очередной порции монгольских стрел.

Сразу две стрелы с противным стуком пробили кожаную обивку и, задрожав оперением, застряли в деревянной основе щита. Диландай небрежно смахнул их саблей и одним ловким движением кинул её в ножны.

– Как Адзи? – поинтересовался я.

– Рвётся на стены, – ухмыльнулся куин.

Он был воином, и определённое им самим короткое время оставшейся жизни нисколько его не смущало.

– Теперь уже можно, – отрешённо произнёс я. – Теперь всё можно.

– Но ваш сын? – голос Диландая дрогнул.

– Мой сын никогда не станет рабом! – стиснул я зубы.

Из-под крепостных стен раздался дикий вой. Опрокинутая вниз кипящая смола всё-таки достигла цели.

Я поймал себя на мысли, что всё это уже происходило со мной. В далёком 1934 году в моих снах, которые я тщетно пытался расшифровать.

– Барони не пускал меня к тебе, – капризно произнесла принцесса, прижимаясь ко мне плечом.

Рой летающих стрел и неприятный свист зажигательных снарядов не производил на неё абсолютно никакого впечатления. Настоящая амазонка и жена солдата!

В серебристой миниатюрной кольчуге работы лучших чжурчжэньских мастеров, с золотой цепью, толщине которой мог бы позавидовать любой из братков девяностых годов двадцатого века, она появилась на стене сразу же, как только я снял свой запрет понимая, что отмеренное нам время подходит к концу. Попытки вернуться в свой век так и не принесли желаемых результатов.

Мимо нас прогремели латами несколько воинов, спешана подмогу в сторону ворот. Адзи перегнулась через каменный зубец стены и стала комментировать события.

– Бьют тараном в ворота! Смола горит прямо на навесе, но они не отходят.

– Осторожнее! – предостерёг я её.

– Прикажи сбросить на них камни, – повернула ко мне голову Адзи. – Ой!

Я с ужасом смотрел на торчащее из-под её ключицы оперение тяжёлой бронебойной стрелы и не знал, что делать.

– Что это? – девушка посмотрела мне в глаза. – Ты чего-то испугался?

Из очерченных пушистыми ресницами глаз, набухая, покатились две крупные слезы. Лицо Луизы побледнело, немного широковатые скулы вмиг обострились. Она пошатнулась и медленно подняла руку к стреле.

– Больно, – прошептала девушка и стала оседать.

Выйдя из оцепенения, я подхватил ставшее безвольным тело на руки и поднял лицо к небу.

– Почему её, а не меня?

Ко всему безразличные небеса подобные крики слышали не один миллион раз и всегда оставались равнодушными. Не может солнце светить одинаково для всех, и если ты не баловень судьбы, то тебе уготованы рай на небесах и великие страдания на земле.

Окружающий мир во всём своём многоцветном великолепии в одно мгновенье стал серым и безликим. Моя мечта, моя любовь, моя Адзи смотрела на меня угасающим взглядом. Круг замкнулся. Вечность сделала свой очередной ход. Я прижимал хрупкое тело любимой женщины к груди и чувствовал, как из него вытекает жизнь. Рядом суетился Барони, нодаже у него не было веры в исцеление своей принцессы.

– Её надо к святому источнику, – сказал он, потупив глаза. – Боги освятили надеждою воду жизни, она ей поможет.

Я раньше слышал об этом источнике (гораздо позже, в тысяча девятьсот восьмидесятых, он станет называться Анненские Воды),но находился он не близко. Выбраться из осаждённой крепости и добраться до него представлялось практически невозможно. Но если имеется хоть один шанс из тысячи, его надо использовать. Тем более я знал, что если отправлю Барони, то он обязательно дойдёт. А иначе как бы я его встретил в 1933 году? Даже если не удастся спасти Луизу, молодой тудири должен жить, в противном случае разорвётся связавшая нас цепь событий.