– Замерз, можно погреться об тебя?

Аня еще могла вырваться, оттолкнуть его… Сказать, что сейчас её обнимать нельзя: ведь, умоляя Купалу подарить ей любимого мужчину, она не имела ввиду связь с первым встречным на лесной поляне. Но теплые, ласковые и робкие объятия Друвиса показались Аннушке чрезвычайно приятными. Не решаясь ничего предпринять, она замерла в замешательстве. Изнутри растекалась по телу жаркая волна, заливая румянцем щеки. Страстные излучения тел быстро проникали друг в друга и сплетались, словно корни лесных деревьев. Сильные руки сжимали Анчутку все крепче, и она, постепенно забываясь, тихо гладила голое колено Друвиса. Моросил дождь и они промокли. Аннушка предложила пойти сушиться в пансионат.

В скромном номере не было кресел, пришлось вдвоем сесть на неубранную с утра постель.

На трельяже висел венок из папоротника, вьюнков и ромашек, многократно повторяясь в зеркалах. В том же зеркальном коридоре отражался необыкновенный пришелец. Он обернул нагой торс одеялом и развесил одежду на электрической батарее.

Ощущая накалявшуюся страсть, а значит, опасность, Анчутка раздеваться не стала, и, как была, в мокрых джинсах, укрылась среди подушек и пледов. Однако головы неотвратимо сближались, руки, независимо от велений разума, тянулись друг к другу, и жаждущие губы встретились.

– Тебе еще долго жить, а мне – совсем мало, – проронил Друвис. – У нас почти нет времени, поэтому можно всё.

Цветная карусель понесла Аннушку к небесам. Но, когда упали на пол одеяла, она запротестовала:

– Нет, нет, не согласна.

Пришелец не разомкнул объятий, и мягко проговорил:

– Я всё же попробую тебя убедить.

Сопротивляться божественным ласкам не хотелось. Ведь именно ласки, безбрежной и неподдельной, ей не хватало всю жизнь. Внезапно ощутив сладкие судороги, Аня едва не заплакала от нахлынувшей нежности и прониклась доверием к незнакомцу:

– В другой раз будет всё остальное…

Но Друвис уже не слушал девушку: она лежала перед ним почти без сознания.

– Кому это надо, – в нетерпении произнес он, – откладывать прекрасное на потом! В другой раз будет еще лучше.

И Аня пережила полный ужаса момент первого слияния двух начал. Почти насилие. Но, ощутив внутри неистово волнующий огромный предмет, забыла о сломленной воле.

– Я – не маньяк, – прошептал пришелец, – просто очень хочется твоей любви.

Аня зажмурилась. «Я желала лишь нежности и душевной ласки, а очутилась в роли доступной женщины. Почему? Видимо, иначе общаться с мужчинами невозможно, как бы того ни хотелось».

Осторожные движения Друвиса встречали в теле Анчутки бурные отклики. Она вся превратилась в блаженно пульсирующий нерв.

Возвращаясь в сознание, она вновь и вновь натыкалась на светящийся, будто всевидящий взгляд голубых глаз, ласкавший скрытые глубины её души. Два чужих человека нежданно стали родными.

– Так не бывает. – Восторг и слёзы обескуражили Аню.

Друвис умиротворенно улыбнулся:

– Как видишь, бывает. И добавил по-отечески уверенно:

– Не бойся, наша жизнь потечет чудесно. Я знаю людей и вижу всё наперёд.

Разъединиться казалось невозможным.

– Не отпущу. Хочу взять тебя с собой в Латвию, – шепнул он, целуя.

Анна не понимала, как это фантастическое существо могло полюбить её, пусть молодую и красивую, но состоявшую сплошь из мелких недостатков. Трудно было поверить, что мужчина, на которого могли молиться сотни неизвестных Ане гражданок, мужчина, умудрившийся совратить её в первый же день знакомства, способен к глубоким переживаниям. Но в следующие дни он присылал эмоциональные сообщения, подписываясь «твой Друвис», и сердце Аннушки холодело, словно мистика волшебного озера ворвалась в её жизнь.