– Ну, как бы вам это сказать поприличнее, – замялся Авдеев. – Для этого фашисты проводят, так сказать, медосмотр пленных.

– И что?

Коробов слегка покраснел и быстро затараторил:

– Это еще до революции было. И моего согласия не спрашивали. Да я вообще тогда еще младенцем был.

Только теперь я наконец додумался, в чем тут дело. Если человеку делали обрезание, то с точки зрения фашистов его надо уничтожить, и никакие документы тут ничего не докажут.

Охрану города возложили на другие части, а нам предоставили право отдохнуть. Пасмурная погода, стоявшая сейчас, авианалетам не способствовала. Поэтому вместо того чтобы спрятаться в подвале, мы заняли спортивный зал школы и собрались предаться любимому занятию солдат всех времен и народов, то есть вздремнуть. Отсутствие стекол в окнах нам не только не мешало, но даже успокаивало, так как позволяло держать под прицелом окрестности.

Проверив наличие личного состава и наскоро слопав содержимое консервы, на этикетку которой даже не взглянул, я наконец-то растянулся на спортивном мате, который нашел для меня Авдеев. Сначала пытался проанализировать сегодняшний бой и попробовать понять, что было сделано неправильно и как нужно действовать в следующий раз. Увы, теоретических знаний для анализа явно не хватало. Вскоре усталость взяла свое, и я задремал. Но очень скоро заслуженный отдых прервал крик «Рота, встать, смир…»

Выскочив в коридор, я увидел комбата, отчитывающего часового.

– Ты зачем орешь, не видишь, что ли, все отдыхают.

После этого Иванов прошелся по залу, приговаривая:

– Вставайте, ребята, готовьтесь, сейчас к нам гости придут.

Авдеев быстро среагировал на происходящее и потребовал отдать ему мою гимнастерку, а самому идти умываться. Наскоро приведя себя в порядок, я подошел к комбату, весело шутившему с сержантами.

– Сашка, ты чего такой недовольный? Город освобожден, потери небольшие, нас сейчас награждать будут.

– В том-то и дело, – тяжело вздохнул я, – что потерь много.

– Ты что, – изумился комбат, – в твоей роте сегодня только десять погибших и раненых, а ведь штурмовать пришлось город с каменными домами. Тут обороняющимся и доты не нужны.

– Одиннадцать, – машинально поправил я. – Ну да, немцев мы выбили. Но ведь тут располагались лишь тыловые части. Орудий, танков и пулеметов у них было мало, и нам удалось застать их врасплох. Опять-таки численное преимущество было за нами.

Тут не выдержал Кукушкин, который очень гордился своей первой большой победой, и поспешил вступиться за нее:

– Так, товарищ командир, воинская наука как раз и сводится к тому, чтобы застать противника врасплох и сосредоточить силы так, чтобы получить численное преимущество над обороняющимися. – После двух дней боев младлей уже чувствовал себя бывалым фронтовиком и не стеснялся высказывать свое мнение. – Поэтому мы и взяли над противником верх.

– Здесь-то мы победили, – согласился я. – Но что мы будем делать, когда натолкнемся на подготовленную оборону?

Комбат заинтересовался, что скажет наш новый взводный, и кивнул Кукушкину, разрешая тому говорить. Мне тоже было интересно оценить уровень подготовки наспех обученного комсостава.

– Во-первых, оборона не может быть везде одинаково сильной, – не смущаясь внимания начальства, начал читать нам лекцию млад-лей. – Всегда есть слабые участки, которые и нужно найти. Во-вторых, мы сосредоточим в одном месте большую часть артиллерии дивизии, а то и армии. Только нужно это сделать очень скрытно. А после прорыва обороны мы введем туда подвижные соединения и окружим врага.

– Всё так и будет, – примирительно ответил я, – вот только нам надо немножко набраться опыта.