Настя сказала так громко, что я без труда услышала ее слова даже сквозь закрытую дверь. Возникла тишина. Похоже Андрей был ошарашен. Что скрывать, я тоже.

– И что? – ответил Андрей, – поздравляю.

– Рано. Вот родится, тогда можно будет.

– Ты собралась его рожать? А меня не хочешь спросить? – его голос был холодным, безразличным.

Мне стало не по себе, и я представила, каково маленькому малышу, который еще только зародился, быть нежеланным, случайным. Я знала, что такие эмоции закладываются уже на той ранней стадии, когда на узи ребенок представлен маленькой, едва заметной точкой.

Я старалась не слушать их диалог и громко разговаривала с сыном, чтобы и он не смог понять смысл грустной беседы.

– Уходи отсюда, – послышался голос Андрея.

– Не толкай меня, я же беременна.

Я выскочила из кухни, заметив, что Андрей, держа Настю за локоть, пытается выпроводить ее из квартиры.

– Андрей, – я подошла ближе, – нельзя так. Это же ребенок.

Он бросил на меня злой взгляд, продолжая выгонять Настю. Но дверь открылась так внезапно, никто из нас не ожидал этого. Свекровь приехала без предупреждения и недовольно обвела глазами всех присутствующих.

Настя громко зарыдала. Ее слезы показались мне наигранными, фальшивыми, но мне было очень жаль эту девушку, которая по глупости оказалась в неоднозначной ситуации.

Я ушла к Сереже на кухню, тревожно слушая выяснения отношений, к которым присоединилась мать Андрея. По всей видимости, она встала на сторону Насти.

– Натворил дел, – ворчала мать на сына, – расхлебывай теперь.

Я была согласна со свекровью. Нужно нести ответственность за свои поступки.

– Меня родители из дома выгоняют, – рыдала Настя, – а мне некуда пойти.

– Вот и не надо рожать, – воскликнул Андрей, – я деньги тебе дам. Сходишь, сделаешь…

– Поздно уже, – ответила Настя и заревела еще громче.

Андрей залетел на кухню и открыл холодильник.

– Есть, что выпить? – спросил он меня.

– Нет, – я широко улыбнулась Сереже, давая понять, что все хорошо, бояться нечего.

– Купи, я денег дам, – ответил он, судорожно роясь в карманах. Андрей положил передо мной тысячу рублей, – и Сережке что-нибудь купи.

– Тебе нельзя алкоголь, ты лекарства принимаешь, – ответила я, покосившись на деньги. В моей ситуации они бы стали неплохим подспорьем.

– К черту лекарства. Надоело мне! – процедил родственник сквозь зубы, – мне надо выдохнуть, иначе я за себя не отвечаю.

– Может успокоительное купить? Валерьяночку, – тихо предложила я, ожидая бурную реакцию Андрея. Он замер. У меня задрожали руки, и я спрятала их под стол. Андрей присел, не отрывая от меня прищуренного взгляда.

– Ты дурочкой прикидываешься? Или такая и есть? – спросил он. Сережа показал ему кулак, как учил отец. Быстрая реакция сына придала мне уверенности, а лицо Андрея вытянулось в недоумении. Хорошо, что свекровь приехала, она была единственным человеком, который мог остановить его.

– Я заварю чай с мятой… – продолжила я. Во мне жила надежда, что Андрей перестанет пить и возьмется за ум. Возможно, рождение ребенка заставит его посмотреть на свою жизнь под другим углом. Дети – это ответственность.

Андрей продолжал сверлить меня глазами, ожидая, что я сдамся и побегу в магазин за бутылкой. Но я не собиралась этого делать, не смотря на то, что побаивалась его.

Он медленно поднялся со стула. Очевидно, незажившие швы мешали делать резкие движения, которые были так привычны для него. Андрей сгреб обратно свои деньги и вышел из кухни. В прихожей свекровь и Настя продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию. Я все-таки решила заварить чай с мятой. Он пригодится сейчас не только Андрею.