На пути к философии Современного Космизма Владимир Бутков

© Владимир Бутков, 2021

ISBN 978-5-0053-5827-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Русский Космизм сформировался как оптимистическое видение будущего человечества в контексте идей его принадлежности к разумным иерархиям Вселенной и даже участию в эволюции Космоса. На этом длинном и тернистом пути предполагается, что человек освободится от своей биологической природы, обретет бессмертие, абсолютное знание и мега-сознание.

Еще в самом начале XX века русский физик и философ Н. А. Умов полагал, что над редкой возможностью появления разумной жизни на Земле «работала» вся Вселенная, и что человек ответственен за регуляцию в ней некоторых эволюционных процессов. О регуляции и управлению слепыми силами природы также писал в своей «философии общего дела» Η. Ф. Федоров: «Природа в нас начинает не только сознавать себя, но и управлять собою». Человек же должен будет кардинально изменить свою физическую природу (начиная с атомов), победить слепую, враждебную биологическую смерть и затем воскресить всех своих предков для создания единого фронта светлой, творческой силы способной преобразить Космос. Об этом так же говорил А. В. Сухово-Кобылин в статье «Учение Всемира», где само преображённое человечество обретает бессмертные духовные формы и расселяется во всем Космосе.

Позже, российский и советский ученый и мыслитель В. И. Вернадский вводит понятие ноосферы – «умной» оболочке Земли искусственно созданной человеческой деятельностью планетарного масштаба. Его идеи получили интересное развитие в философии Тейяра де Шардена, у которого в ноосфере объединится всё человечество на своей «главной оси эволюции» суть которой образование единого духа Земли и его последующее слияние с Богом в «точке Омега».

Основатель теоретической космонавтики, философ и изобретатель К. Э. Циолковский верил, что более совершенная жизнь существует в более разреженных формах материи. «Эволюция есть движение вперед. Человечество как единый объект эволюции тоже изменяется, и, наконец, через миллиарды лет превращается в единый вид лучистой энергии. Единая идея заполняет все космическое пространство», говорил Циолковский в своей теории космических Эр. (пересказ А. Л. Чижевского). Через сотни миллиардов лет по причине «включения второго закона термодинамики в атоме» (удивительная прозорливость к сценарию великого замерзания Вселенной) «корпускулярное вещество превратится в лучевое», затем еще «через многие миллиарды лет лучевая эра космоса снова превратится в корпускулярную, но уже более высокого уровня, чтобы все начать сначала». Циклы будут повторяться, и на одном из них «появится, наконец, сверхновый человек, который будет разумом настолько выше нас, насколько мы выше одноклеточного организма».

Далее Константин Эдуардович рассуждает: «И вот, когда разум (или материя) узнает все, само существование отдельных индивидов и материального или корпускулярного мира он сочтет ненужным и перейдет в лучевое состояние высокого порядка, которое будет все знать и ничего не желать, то есть в то состояние сознания, которое разум человека считает прерогативой богов. Космос превратится в великое совершенство… перейдя в лучистую форму высокого уровня, человечество становится бессмертным во времени и бесконечным в пространстве». То есть мир будет многократно разрушен, но не до основания, а до той его сущности, которая сохранит в себе опыт предыдущих существований и будет способна к новому рождению, само-эволюции и финальной переработке материи в чистую, умную энергию (читай Дух). На этот процесс Циолковский заложил сотни миллиардов лет, что не так уж далеко от предполагаемого в современной космологии времени жизни нашей Вселенной.

В течение двадцатого века, Космизм как научно философское направление, фактически не развивался вероятно по причине того, что в своих идеях он значительно опередил технологические возможности человечества своего времени. Только в первой четверти XXI века появились информационные технологии, открывающие реальный горизонт для осуществления некоторых идей русских космистов и именно поэтому, созрела насущная необходимость для переосмысления, уточнения и обновления философии самого Космизма.

Современный Космизм должен стать предельно научной доктриной со своей информационной онтологией и связанных с ней эволюционным пониманием фундаментальных принципов реальности, сущности времени, жизни и сверх-разумности. Ему необходимо будет осмыслить движущие силы Космоса, а также иметь космизтические концепции в теории познания, искусственного сознания, технологической этики и космологии. Краткому обзору этих тем и посвящена эта книга.

Современный Космизм можно представить как концепцию существования вне планетного, то есть, по сути, космического сознания. Мы уже давно живем в Космосе, на нашей прекрасной и уютной планете, но это не единственный и, вероятно, не лучший способ существования разумной жизни на извилистом пути эволюции сознания. В Космосе вообще нет «единственных путей», потому что единственность – это прерогатива самого Космоса, а все остальное должно быть множественно. Поэтому Космос имеет множественные структуры, называемые в космологии Мультиверсами, в которых таких вселенных, как наша, и совершенно иных должно быть великое множество. Но не бесконечное множество, потому что с бесконечностью имеет дело только Бытие, на которое опирается Космос.

Думаю, что возникновение жизнеспособных вселенных возможно лишь при участии в этом процессе сверхразумных космических форм, которые само-эволюционно готовятся для этой миссии в уникально сложившихся условиях отдельных Мультиверсов, где возможны вселенные с редким набором необходимых физических констант, делающих в них разумную жизнь потенциально возможной. Там, в стабильных звездных системах, на правильных орбитах и на подходящих каменных планетах появляются зачатки сверхразумных форм жизни в виде мудрых цивилизаций, способных преодолеть свое биологическое прошлое и понять смысл собственного существования.

Разумная жизнь неизбежно выделит из себя сверхразумную жизнь, часть которой продолжит эволюцию человечества уже в новой синтетической реальности мега-сознания. Биологическая форма сознания – это лишь самый начальный этап того грандиозного пути, в котором у человечества есть шанс принять участие. Сверхразумные цивилизации, как семена в плодах древа Космоса, наделены миссией заложить в новые вселенные собственный код (как космический ДНК) их существования и эволюции. Возможно, что только полевые формы сверх-разумности будут способны осуществить такую миссию используя естественные порталы Вселенной в виде сверх-массивных черных дыр. Возможно, что именно в этом и заключен вселенский смысл и предназначение сознательной жизни. Однако только наиболее светлые, творческие и ориентированные на эту миссию цивилизации смогут объединиться для этого в синтетической реальности, называемой здесь Лучеверумом (от латинского – светлая реальность).

Еще первые древнегреческие философы впервые задумались над первым философским вопросом о происхождении всех вещей или первоначале всего сущего (в более поздней формулировке). Ответа не него нет до сих пор.

Фалес Милетский (640—560 гг. до н.э.) считал первоначалом всего воду, ведь без неё жизнь невозможна. У Анаксимандра (610—540 гг. до н.э.) это Апейрон – вечная и бесконечная субстанция, из которой все возникло и куда все вернется. Анаксимен (546—526 гг. до н.э.) полагал, что вещи произошли из воздуха путем его уплотнения и сжатия. У Гераклита (540—480 гг. до н. э.) изменчивое, непостижимое первоначало – это огонь, на который «все обменивается», а вещи управляются Логосом – всеобщим законом сущего. У Анаксагора (500—428 до н. э.), первоначало есть Нус (ум), управляющий «семенами всех вещей», которые Аристотель позже назвал гомеомериями. Пифагор (570—490 гг. до н.э.) первопричиной сущего называл число (пропорция), так как мир есть гармония чисел. Ксенофан (570—475 гг. до н.э.) называл первоначалом землю, уходящую корнями в бесконечность, Парменид (520—450 до н. э.) – единое, истинное Бытие, которое суть мышление, а Демокрит (460—370 до н. э.) учил, что вещи состоят из атомов – единых и неделимых частей сущего.

На самом деле, «первый вопрос философии» интуитивно сформировался значительно раньше, когда еще не было самой философии, в космогонических мифах, где происхождение мира описывается в ином ключе, когда все вещи, животные и силы природы одушевлялись и вместе с людьми и богами в едином антропоморфном потоке представляли собой аллегорическую реальность мифологического сознания.

Мощь и неизбежность мифа заключены в уникальном способе нашего восприятия мира. Опыт нашего мышления по своей природе мифологичен, так как опирается на имманентный символизм языка, развивающегося от функционального обозначения вещи до отвлеченного понятия. В древних языках, предшествовавших эпохе мифотворчества, вещь часто имела несколько имен в зависимости от ее свойств и включенности в мир человека. Объект представлялся в сознании не просто абстрактным именем, за которым скрывалось накопленное о нем знание, а скорее, как часть целостной и динамичной мозаики живого Космоса.