Что сказать? Коллектив у меня что надо.

Будь я дурой, так бы и просидела в ожидании прихода спецотряда, но я точно знала, что свои жизни духи будут прикрывать моей маленькой ценной тушкой. Поэтому я поднялась с холодного пола, размяла затекшие ноги, сбросила с запястий, давно развязанную верёвку и направилась к лестнице, ведущей наверх.

– Желательно мне никого не прибить.

А вы знаете, что «желательно» в армии наоборот? И я бы не узнала, если бы Женька не рассказал. Он после службы чуть что, так сразу: «Желательно тебе, Лиза, меня не послушать». Это обычно означало, что мне ни в коем случае нельзя получить его неудовольствие своими действиями. Последствия непредсказуемы, но страдаю чаще всего я, моя голова и чувство прекрасного по утрам.

Сверху послышался шум, следом скрипнула открывающаяся дверь.

– Эй, иди сюда!

Ага, «щаз»! Бегу, прям, чёлка назад. Прижалась спиной к стене, сбоку от лестницы и принялась выжидать. Первый шаг жертвы был слишком отчётливым, чтобы не понять, что он таки пошел вниз, чтобы меня вытащить. Наивный!

– Не ходи! – шикнул на него кто-то, с явным арабским акцентом. Пусть Амир идёт.

– Амир же её угробит, – возмутилась несостоявшаяся жертва. – Арген сказал, живой нужна.

– Там такой мигера, что и Амиру может пальцы откусить! Не ходи Назим, ты же видел, что она с Расулом сделал? – а после началась непереводимая игра слов, разобрать которую не представлялось возможным.

Как итог, оба ушли, заперев дверь. Я осталась стоять и переводить дыхание. Сердце колотилось, как сумасшедшее и у меня началась паранойя, потому что к шуму, что доносился сверху, я прислушивалась особенно внимательно, едва ли не вздрагивая, когда кто-то пробегал мимо. Уверенность, что за мной придёт Амир только росла. И когда дверь открылась, я была уже на пределе.

Торопливые тяжелые шаги и свет фонарика внутрь. Действовать нужно было быстро. В конце концов, за моими плечами не один год изучения дзюдо и рукопашки. Что мне какой-то дух с фонариком?

Как только тень показалась, я тут же нанесла удар, сбив мужика с толку, а после с испугом треснула кулаком по направленному на меня автомату. Боль прострелила руку, но я не успела отреагировать. Следующее, что помню – хруст ломаемых костей. Чужих костей. И полный боли и негодования вопль:

– Твою мать, Ваклонский! Что за цербер у тебя в отделе?!

Ну, положим не цербер, а всего-то скромная я. Однако, это не умаляет того факта, что я, кажется, действительно не уследила за собственной паранойей.

– Прости.

Пожалуй, мне так стыдно ещё никогда не было. Это явно был не Амир. Свет фонарика на голове моего несостоявшегося спасителя не позволял рассмотреть его лицо, да я и не пыталась. Просто шлёпнулась на задницу и принялась ждать помощи. С этим солдатом идти наверх было опасно, если они ещё не весь дом зачистили, а он здесь достаточно большой несмотря на то, что одноэтажный.

– Ты как? – виновато спрашиваю я, на что получаю справедливое:

– Да пошла ты!

Сверху послышался шум, а затем и очередной скрип двери.

– Ярыч?

– Она здесь, – отвечает раненый. – Руку мне сломала.

Ответа мы не услышали, второй спецназовец торопливо спустился и просветил всё помещение фонариком, выискивая возможного противника.

– Здесь чисто, – устало комментирую я.

Свет фонарика дёргается. Видимо мне кивнули, и такой же здоровый мужик торопливо осматривает руку своего товарища на предмет повреждения. Ярыч скрипит зубами от боли, но терпит.

– Закрытый перелом. Наверху кареты стоят, тебя быстро щас в чувства приведут.

– Бля, а я так хотел хорошенько на свадьбе Дема гульнуть.

– Гульнёшь, – хмыкнули ему в ответ, поднимая со ступенек. – Наверху всё зачистили. Давайте выбираться.