Так прошло четыре недели. Галя ушла в глухую оборону, ни с кем не разговаривала. А младшая осваивалась после рождения. Тут спохватились: она же безымянная! Даётся месяц на регистрацию, а сегодня последний день! Как же назвать? Вначале не планировали никак, потом суета, Галины истерики… Не могли придумать имя. Было уже три часа дня. Уже в дороге надеялись придумать имя, но не могли. Решили назвать в честь отговорившей от аборта. Татарка Танзиля, поменявшая их жизнь, спасла девочку от жестокой и унизительной смерти. Домой обратно везли маленькую Танзилюшку.
Шло время, Танзилюшка росла вместе с другими детьми. Галя по-прежнему приносила успехи, но была такой же гордой. Это была невероятная перфекционистка. Курсы – это полноценная школа по сути, лишь по документам числилась дополнительным образованием. С трёх лет проводился отбор по интеллекту (а точнее по подготовленности) и начинались занятия. С детьми работали школьные учителя, чтобы узнать их и отсеять неудобных. В гимназию не брали детей, у которых своё мнение, которые спорили, не хотели соблюдать формальности (строгая форма, идеальная усидчивость и т.п.), детей из бедных семей (школьная программа была бесплатная, но подразумевала занятия с дорогими репетиторами). Так к первому классу формировались коллективы удобных, послушных детей, с которыми было легко работать. С самого первого подготовительного класса задавались домашние задания для выполнения вместе с родителями. Галя была идеальная ученица: в портфеле строгий порядок, из-за стола не встанет, пока уроки не сделает. За образование родители были спокойны, а вот за личностное развитие очень переживали. Галя не только сама создавала строгий порядок, но и требовала от других. Могла закатить истерику из-за неидеального порядка на столе или не дать спать, пока не постирают пыльные на её взгляд шторы. Милая странность? Да не милая, агрессивная. Как раньше не особо обращали внимание?
Рому тоже отдали на эти курсы вместо детского сада. Сергею повысили зарплату, поэтому материальная проблема, которой так боялась Лидия, отпала. Рома тоже унаследовал математический склад ума и легко щёлкал задачи. Но учёба была серьёзной, отнимала много времени. Пришлось пожертвовать играми и прогулками. Рома был задумчивый, мечтательный. Надо делать уроки, а ему хотелось погулять, поиграть. Мама его подгоняла. Рома полюбил Танзилюшку. Ему нравилось, что она живая, слушает его, внимает. Ему нравилось быть старшим братом. Галя чувствовала себя отверженной, хотя её так же выслушивали, спрашивали её мнение, хвалили за достижения. Но никто не поддержал её злость.
Не успели оглянуться – а Галя первоклассница! Она была из учительских любимчиков: невероятно угодливая, патологически аккуратная, мыслящая нужными шаблонами. На линейке первого сентября она была в новом идеально наглаженном платье, со сложными косами, украшенными белыми бантами. Никакой перемены, никакого кризиса семи лет, описанного в психологии, не было: Галя просто сменила административную форму учёбы, а по сути, можно сказать, по характеру она с рождения школьница.
На торжественной линейке сказали общие фразы, дети выступили на концерте, потом зашли в класс. Туда, куда ходили уже четыре года. Классный час не проводили: зачем, если все по сути уже давно ученики, их не надо знакомить ни с учебным процессом, ни с планировкой помещений? Глаза у детей не горели: более способные – гордые, менее способные – печальные. Для них этот день – не начало нового этапа жизни, не познание мира, а продолжение гонки за оценками, рейтингами; учительница знакома, дети известны. Никакого праздника, какое-то серое, аномальное первое сентября, как в антиутопии. Даже в военное время такого не было. Галя имела высокие способности, но предпочтение какому-либо предмету не отдавала, она была не увлечена самим познанием, а хотела угождать и получать пятёрки. Учительница открыла тетрадь, где были записаны номера телефона репетиторов каждого ученика, сверила данные: вдруг что-то изменилось; она считала, что для обучения даже самых умных детей помимо учителя обязательно нужен репетитор для дополнительных занятий.