Однако в 1961 году МР отменили. Ботвинник утверждал, что это несправедливо, но в 1963 году, уступив трон Т. В. Петросяну (1929 – 1984), понял, что против такого соперника МР – напрасная трата нервов.

Об МР мы уже почесали языки. А как же «правило пяти»? В 1958 году это правило было пугалом для Д. И. Бронштейна (вице-король) и Ю. Л. Авербаха (участник ТП 1953 года). Однако оба отстали от «поезда», поделив 7-е место.

А вот в 1962 году, на МТ в Стокгольме, «правило пяти» выстрелило, и пострадал Л. З. Штейн (в 3-м томе МВП ему посвящена глава «Сгоревшая звезда») – он стал «четвёртым лишним» в споре за три путёвки в ТП.

Интересно, что ТП был сыгран в том же 1962 году, на Кюрасао. Этот матч-турнир закончился победой Петросяна. Конечно, Тигран Вартанович выиграл бы этот турнир в честной борьбе, но, увы, несколько партий были подтасованы в пользу Петросяна (например, партия Керес – Бенко из предпоследнего тура). Недаром президент ФИДЕ недолюбливал матч-турниры из-за возможного сговора.

И в 1962 году начальство ФИДЕ добавило новое правило: с 1965 года претенденты будут играть в матчах навылет. Вот тонкости этого правила:

– После МТ начинается жеребьёвка

– Максимальная продолжительность четвертьфинальных (ЧФМ) и полуфинальных (ПФМ) матчей – 10 партий

– Максимальная продолжительность финального матча (ФМ) – 12 партий

– Если ЧФМ или ПФМ заканчивается со счётом 5:5, а ФМ – со счётом 6:6, начинается игра до первой победы

– Проигравшие в полуфинале играют «матч за третье место», победитель матча участвует в следующем МТ

Причём пресловутое «правило пяти» продолжало работать. Забегая вперёд, скажем, что хотя оно и вновь выстрелило, попав в Бронштейна и Штейна, это было лишь полбеды.

Претендентский цикл, начавшийся с 1963 года, оказался рекордно длинным, и виновниками стали «фельдфебели от шахмат». Сначала полуфинал и финал зонального чемпионата СССР. Затем, когда Штейн разделил победу с Б. В. Спасским и Р. Холмовым, пришло время для матч-турнира за золотую медаль. Затем – единственный в истории отборочных состязаний зональный «турнир семи», межзональный турнир, и, наконец, претендентские матчи (ПМ).

Вплоть до 1965 года было неясно, сыграет ли Ботвинник в этих матчах. После тяжёлых раздумий экс-король решил вообще отказаться от борьбы за корону, и одна из путёвок в ПМ освободилась. Тут вновь вмешались «фельдфебели от шахмат»: вместо того, чтобы пустить в матчи Штейна или Бронштейна (участники МТ 1964 года), или свести их в матче за путёвку в ПМ, путёвку отдали Е. П. Геллеру, как… призёру ТП Кюрасао-1962. Логика впечатляющая: в огороде бузина, в Киеве дядька.

Опять же забежим вперёд: столь чудовищная несправедливость была тяжёлым ударом для Штейна (он оказался единственным из чемпионов СССР, пролетевшим мимо претендентских состязаний из-за нелепых правил, «фельдфебельских каверз» или… «закона подлости» – как в 1967 году).

Когда МТ закончился, началась жеребьёвка. И получилась сетка с двумя половинами – сильной и слабой. В «слабой» половине сетки собрались М. Н. Таль, Л. Портиш, Б. Ларсен, Б. Ивков. В «сильной» половине собрались П. П. Керес, Б. В. Спасский, В. В. Смыслов, Е. П. Геллер.

Каспаров во втором томе МВП отметил интересный факт: по логике вещей Таль должен был легко дойти до финала, ибо соперники либо недостаточно опытны, либо психологически удобны. Однако в полуфинале Таль столкнулся с неожиданными сложностями, и, по словам Петросяна, «проиграл финальный матч ещё в полуфинале» (такая же история получилась с Корчным через три года: лёгкая победа в четвертьфинале, очень тяжёлый полуфинальный матч, с традиционным «клиентом», и предсказуемый крах в финале).