«Ой, у него же нет клюва!» – только заметил Олег.

Действительно, форма головы у животного почти не отличалась от птичьей, но вместо клюва – узкая зубастая пасть.

«Угу. А еще у него на каждой задней лапе по одному большому дугообразному когтю, и на крыльях когти. Качество картинки плохое, но предварительная классификация – это прямоходящий ящер, то есть динозавр. Двуногий. Самое полное совпадение – с семейством велоцирапторов, их известно несколько видов, а еще больше – неизвестно, потому что на Земле они давно вымерли».

«Давай называть его «раптор», а то слишком длинно. Он опасен?».

«Навскидку – ростом он тебе чуть выше колена, если мерить от земли до спины, а весом – килограммов двадцать. Вот в длину, от головы до кончика хвоста, он большой – метра два. Я бы на его месте на человека не нападала, но надо посмотреть, как и на кого он охотится. Очень опасным этот раптор не выглядит, может покусать или ранить когтем».

* * *

В это время одноклассники Горелкина тоже смотрели информацию о планете, обсуждали ее. Кто-то и вид снаружи нашел, подсказал остальным.

Бегущего раптора тоже заметили, подняли визг и смех.

Краем уха Олег слышал, как кто-то предложил назвать планету «планетой петухов». Все захохотали.

– А что мы дальше будем делать? – громко задал вопрос Сергей Король, когда народ притих.

– Надо подождать, может наш пилот сможет связаться с другими капсулами и нам помогут, – повысила голос наставница. – Выходить наружу может быть опасно. У нас есть запасы для жизни в капсуле в течение месяца, за это время получим больше информации.

Народ разбился на группки и стал переговариваться.

– А пока можно идти в вирт, ни к чему зря расходовать ресурсы капсулы, – предложила Виолетта Степановна.

Многие парни и девушки с облегчением стали укладываться на кресла или заняли очередь в туалеты, чтобы потом, при долгом погружении в вирт, не отвлекаться.

«Чего это они? Они серьезно думают пересидеть неприятности в вирте?».

«И наставница, и студенты не могут сразу принять неизбежное. Сначала они отрицают проблему, делают вид, что ее нет: «Нет-нет, ничего не изменилось. Ну и что, что мы сидим в жестянке, а за ее стеной бегают динозавры. У нас есть вирт, и нас скоро спасут».

Потом будет гнев. Это опасная стадия. Могут и прибить кого-нибудь, чтобы выпустить злость.

Потом – торг: «Пусть нас спасут, я стану хорошей девочкой, устроюсь на базу, буду сидеть дома и сдавать яйцеклетки, а не летать не пойми где».

Дальше – депрессия. Кто-то может и с жизнью покончить.

Ну и наконец – принятие: «Да, мы в жопе. Но жизнь продолжается, и с этим надо что-то делать». Как-то так это происходит».

«А почему я не пытаюсь отрицать?».

«Потому что для них это горе, конец привычной жизни, а для тебя – нет. Для тебя это шанс изменить жизнь, которая тебе не сильно нравилась. И в профессиональных перспективах ты разочарован, и в обществе ты чувствуешь себя неуютно, чужим, а здесь тебе интересно, тебя дается шанс применить свои таланты».

* * *

К Горелкину подошел Боря Мельников, толстоватый парень, тихий одиночка, почти незаметный, хотя вроде неплохой.

– Слушай, Олег, тут такое дело. Я посмотрел инфу, похоже нам спасения ждать смысла нет. Надо бы на разведку сходить, наружу.

– Ты предлагаешь вдвоем идти на разведку? – удивился Горелкин, Боря никогда не выглядел смельчаком.

– Нет, – смутился Мельников. – Я подумал – ты сильнее, и больше знаешь, может ты сходишь, посмотришь, что там?

«Не вздумай соглашаться!».

Олег чувствовал, что что-то гнилое есть в этом предложении. Так-то, объективно, всё правда – он спортивнее большинства парней, и знает о природе больше других. И на разведку рано или поздно кому-то идти придется.