–Я не особо люблю говорить. Мое дело варить кофе. – Произносил мужской голос, заполняя кружку ароматной жидкостью.

–Спасибо. А как тебя зовут?

–Прояви уважения парень! Он тебе готовит кофе уже несколько лет, а ты всё его имени не знаешь. – Влезла в разговор плита. – Эдмунд, я бы ему за это хорошенько врезал, если бы мог.

–Я знаю Уэйд, что ты бы врезал, если бы мог. – Ответила кофеварка. – Твой чип видимо по ошибке вставили в плиту. Судя по твоему характеру, ты должен был бы быть армейским роботом, но никак не плитой. – Его слова сопровождал легкий смешок и усталый протяжный выдох

–О да! Если бы я был боевым роботом, было бы замечательно. Я бы поджаривал этих жалких людишек. И стал бы героем войны. И смерти я не боюсь!

–Снова его эти фантазии на тему убийств. – Добавил тостер. – Это так пошло.

–Что ты там сказал? Да я бы тебе…ух задал бы.

–Ребята, можно я в тишине кофе попью? – заговорил Джейкоб.

–А ты кто такой чтобы меня затыкать? Если тебе не нравится, можешь уйти отсюда. Будешь бочку тут на нас катить, я тебя парень поджарю. – Угрожал Уэйд.

–А я так и сделаю. – Он вышел в гостиную и сел в кресло.

–Раньше ты сам бил по крышке Уэйда. – Музыкальный автомат говорил расслабленно и с хрипотцой в голосе. Трубка, шедшая по краям автомата, в зависимости от его интонаций то зажигалась ярче, то погасала. – Если хочешь, я поставлю тебе музыку, есть у меня пара коронных песен старого доброго блюза. – Он растянул слово «Блюз».

–А рэп поставить можешь?

–Я не знаю, о чём ты меня просишь парень, больше конкретики и я смогу подобрать тебе что-нибудь.

–Куда ещё конкретнее? Ты слышал о рэпе?

–Нет. И, если я не знаю об этом, значит это не достойно моего внимания. Капиш?

–Понятно. Поставь тогда что-нибудь на свой вкус.

–Тогда я поставлю Луизианский блюз. Эта музыка оттуда, откуда родом мое сердце.

–Мои предки из Луизины. – Добавил Джейкоб.

–Да? Значит, тебе это понравиться.

После короткого шипения автомат включил бодрую музыку. Лирический герой весело рассказывал историю о том, что он один-одинешенек по жизни, у него нет ни дома, ни жены, ни детей. Никаких выводов к концу песни им сделано не было, ни о причинах подобного жизненного уклада, ни о желании изменить свое положение. Он просто веселым голосом констатировал слушателям, что он один по жизни, и что у него ничего в этой жизни нет.

Сидя в кресле Джейкоб обратил внимание на стоящую над камином фотографию в рамке. Джейкоб поднялся, чтобы лучше её рассмотреть. С фотографии на фоне американского флага на Джейкоба строгим взглядом, как с обложки журнала «Гангстерские истории» смотрел его более молодой отец. На кокарде фуражки поверх скрещённых якорей на щите восседал орёл. Он был в чёрном кителе, на груди которого красовалось несколько медальных планок. Фотография его шокировала, так как его отец, по крайней мере, который его растил, никогда не служил в вооруженных силах. Джейкоб никогда и представить не мог своего папу в мундире.

После выпитого кофе Джейкоб пошёл собираться на тренировку, но в комнате он обнаружил, что у него нет никакого снаряжения, кроме бейсбольной биты. Он надел одну из фланелевых рубашек в клеточку, взял биту и вышел в кедах и командной бейсболке.

Ориентироваться в городе без телефонных карт, учитывая, что в районе, в котором он жил сейчас, раньше вообще не существовало, было тяжело. Ему пришлось парочку раз спрашивать дорогу у других людей. Он размышлял над тем, как люди приезжая в другой город ориентируются в нём. Наверно, как и он спрашивают у других людей. Когда он дошёл до условленного парка, Ричард его уже там ждал.