– Это не самодельные доски. Похоже, они с лесопилки. Не знаю, как уж он их сюда доставил – по морю или по воздуху, – но этот парень был настроен вполне серьезно. Интересно, куда он подевался?

– Ти Джей, – сказала Анна, и глаза у нее округлились, – а может, он еще вернется?

– Надеюсь, что так.

Я положил гитару в футляр и протянул Анне. Затем взял ящик с инструментами, и мы пошли назад к нашему лагерю.

Когда пришло время обеда, Анна поджарила плоды хлебного дерева на плоском камне у костра, а я расколол несколько кокосов. Мы съели все до последнего кусочка – на вкус плоды хлебного дерева так и не стали похожи на хлеб – и запили кокосовым молоком. Но долго высидеть в шалаше было невозможно: днем на улице было около девяноста градусов, да еще жар от костра. По разгоряченному лицу Анны ручьем тек пот, влажные волосы прилипли к шее.

– Не хотите искупаться? – спросил я и тут же пожалел о своих словах. Вдруг она решит, что мне не терпится снова посмотреть на нее в белье.

– Да. Умираю от жары, – поколебавшись, ответила Анна.

Мы спустились к берегу. Я не успел переодеться в шорты, а потому вылез из джинсов, затем снял футболку и носки. И остался в серых «боксерах».

– Будем считать, что это плавки, – сказал я Анне.

– Договорились, – покосившись на мое нижнее белье, улыбнулась Анна.

Я ждал ее в лагуне, стараясь особо не пялиться. Если ей приходится раздеваться у меня на глазах – не стоит совсем уж борзеть.

И все же у меня опять встал, но я надеялся, что она не заметила.

Мы немного поплавали, а выйдя из воды, оделись и сели на песок. Анна задумчиво смотрела в небо.

– Я была уверена, что тот самолет обязательно прилетит, – сказала она.

Когда мы вернулись в шалаш, я подбросил в костер еще дров. Анна вытащила одеяло, расстелила на земле и села. Я взял гитару и устроился рядом.

– Ты что, умеешь играть? – удивилась она.

– Нет. Просто один из друзей научил парочке аккордов из песни. – Я тронул струны и заиграл начало Wish You Were Here.

– Pink Floyd, – улыбнулась Анна.

– Вам нравится Pink Floyd?

– Люблю эту песню, – кивнула она.

– Правда? Фантастика. В жизни бы не подумал.

– Почему? И какую музыку, по-твоему, я слушаю?

– Не знаю. Что-то типа Мэрайи Кэри.

– А вот и нет. Мне нравится более старая музыка, – пожала плечами Анна. – Оно и понятно. Я ведь родилась в семьдесят первом.

– Неужели вам тридцатник? – я быстро прикинул в уме ее возраст.

– Да.

– А я думал лет двадцать пять. Может, двадцать четыре.

– Даже не знаю, хорошо это или плохо, – покачав головой, тихо рассмеялась она.

– Просто хотел сказать, что с вами удивительно легко разговаривать.

В ответ она только мило улыбнулась.

Я еще немного посидел, перебирая струны и наигрывая рифф из репертуара Pink Floyd, но стертые в кровь руки сильно болели, так что пришлось оставить это дело.

– Если бы мы нашли, из чего сделать крючок, я мог бы смастерить удочку, – заметил я. – Из гитарной струны получится нормальная леска. – Тут я вспомнил о гвоздях в ящике с инструментами, но рыба здесь водилась очень мелкая, поэтому крючок для нее нужен был потоньше и поменьше.

Уже позже, когда мы легли спать, Анна сказала:

– Надеюсь, вечеринка, из-за которой ты задержался, того стоила.

– Не было никакой вечеринки. Это просто отмазка для родителей.

– А что тогда было?

– Родители Бена уехали из города. А его двоюродного брата отпустили из колледжа на каникулы. И он собирался прийти со своей девушкой. Она обещала пригласить двух подружек, и Бен вбил себе в голову, что сможет трахнуть одну из них. Я поспорил с ним на двадцать баксов, что ничего у него не выйдет. – Я, конечно, не стал говорить Анне, что тоже хотел попытать счастья.