–Римма, пожалуйста, подождите меня, – попросил меня пунцово-красный то ли от смущения, то ли от злости парень, – мы же еще на завтра толком не договорились.

Мне до одури хотелось курить, но я боялась снять шлем и тем самым раскрыть свое инкогнито перед двумя полицейскими, на девяносто девять процентов не имеющих ко мне ровным счетом никаких претензий. Однако, после непонятного «прихода» на остановке я чувствовала себя невероятно уязвимой, а шлем, казалось, создавал, определенную иллюзию защиты. Странно, но пока рядом был Айк, я совсем не ощущала этой всепоглощающей тревоги. Как будто, на измене, честное слово!

Уплата штрафа наличными заняла около пяти минут, и мрачный, словно черно-белый триллер, парень, наконец, вернулся ко мне.

–Через Ленина не езжай, – крикнул ему вслед гаишник, – там тоже наряд стоит. Совсем папашу разоришь! Лучше второй шлем на сэкономленные деньги купи!

– Да пошли бы вы все, – едва слышно процедил сквозь зубы Айк,– Римма, ничего, если я вас на перекрестке высажу?

В разбитом вокруг монолитного здания Перовского филиала одного из столичных банков сквере было темно и безлюдно. Впрочем, после того, как я случайно наступила на валяющийся в траве шприц, мне стало ясно, что нам просто сегодня впервые повезло, и мы разминулись с его владельцем. Я же говорила, хорошее место – темное и безлюдное, самое то, чтобы втереться.

– Простите, что все так вышло, права получу – сразу на тачку пересяду. Знал бы, что там такая засада, кругом бы поехал, – Айк все никак не мог отойти от крайне позорного, на его взгляд, инцидента на трассе, и, ожесточенно размахивая руками, изливал мне свою нестерпимую душевную боль, а я смотрела в его небесно-голубые глаза и тщетно пыталась понять, какого хрена я делаю ночью в центре города в компании этого несовершеннолетнего вандала, находящегося в отношениях кровного родства с какой-то перовской шишкой.

– Вы в созвездиях разбираетесь? – я чуть не выронила недокуренную сигарету, когда Айк вдруг ни с того, ни с сего ткнул пальцем в грязно-серое предутреннее небо, и не дожидаясь моей реакции, печально заключил, -а, все равно уже ничего не видно, рассвет скоро. Ладно, я вам завтра покажу Нибиру, и фотографии все принесу… Во сколько встретимся? В восемь у меня пробное тестирование, в пол-одиннадцатого пойдет?

– Не пойдет, я на работе, – каждая мысль о завтрашнем (или скорее уже сегодняшнем) рабочем дне вызывала у меня физически болезненные спазмы. Может, все обойдется?

–Мазафака, не подумал, – Айк сосредоточенно наморщил лоб, – так, в три у меня прогон по брейку, потом в качалку, в шесть Дэнжера на стритболе выручить обещал, у него запасного нет, а к восьми мы с Юлькой в «Рубенсе» стыкуемся. Римма, вам на восемь удобно?

– А как же Юлька? – фыркнула я, мучительно соображая, что кроется под загадочным названием «Рубенс», – насыщенный у тебя график!

– Да это мамка все, – отмахнулся Айк, – вот, говорит, если будешь от безделья маяться, еще на наркоту подсядешь. А Юлька перебьется, я ее и так каждый день вижу. Тогда договорились, я в восемь буду вас в «Рубенсе» ждать, ноут притащу… Вместе мы откроем обратный канал связи с нефилимами, я уверен. Знаете, Римма, вы только не смейтесь, – небесно-голубые глаза в упор столкнулись с моим деланно равнодушным взглядом, – это нереально круто осознавать, что я такой не один.

ГЛАВА VII

Честно говоря, лично я видала вещи и в сотню раз покруче, однако Айку знать об этом было совершенно не обязательно, и свой богатый жизненный опыт я предпочла без нужды не демонстрировать. В знак сопричастности к общей тайне я на прощание все-таки пожала парню руку, на мгновение остановила взгляд на опоясывающей его запястье татуировке, и даже позволила себе сдержанно улыбнуться кончиками губ.