Спустя некоторое время помещик вышел из подсобки, поправляя штаны:

– Хороша девка!

Обернувшись к конюху, спросил:

– Что, жалостно тебе?

– Да, пан, – искренне ответил тот.

– А мне нет. Если холопы будут делать все, что им хочется, тогда грош мне цена. Ты вот что, – повел злыми глазами помещик, – позови мне Родиона.

– Этого вдовца?

– Его самого.

На следующий день Миклашевский распорядился выдать Елену за овдовевшего мужика, который был гораздо старше ее.

Разрасталось семейство Харитона Кириенко. Пришло время жениться Моисею. В жены отец ему сосватал высокую, с русой косой, дородную соседку, дочь Демьяна Руденко – Прасковью. Да и парня ее темно-голубые глаза покорили еще с детства. Молодые относились друг к другу с уважением. Моисей обращался с женой с любовью и нежностью, никогда не обижал ее грубым словом.

Федор с Максимом ездили свататься в Клинцы. Вернулись в Дареевск с молодой женой и полной телегой приданого. Мария – из семьи староверов – была девушкой простой, откровенной и доверчивой. Поселились молодые вместе с родителями в одной хате, но Федор уже стал задумываться: вот-вот подрастет младший Антон, надо будет одного из сыновей отделять вместе с землей и животиной, а земли и так кот наплакал.

Моисей с семьей не стал отделяться от отца, чтобы не дробить земельный надел. Он понимал, что выжить в такой ситуации можно только коллективным трудом, сохранив семейную общину. Но женившийся следом Иван не захотел жить в родительском доме, и отцу, несмотря на протест Моисея, пришлось пойти на уступки. Он отделил среднему сыну половину десятины земли, потом все семейство помогало Ивану поставить хату. Его жена Анастасия была родом из села Лотаки. Отец ее из казаков, умер от болезни сердца, а мать осталась в своем доме с сыном. Кареглазая, чернобровая казачка среднего роста родила ему двух сыновей. Старшего назвали Калистратом, младшего – Константином.

У Прасковьи и Моисея родился сын Степан, а через два года – второй, назвали младенца Андреем.

Вслед за старшими оженился и Ефим. Он со своей женой Меланьей с неохотой остался жить в отцовской хате. Народились у них две девки: Ольга и Аксинья – помощницы родителям по домашним хлопотам.

Мало того, что пашня уменьшилась, так еще и семье стало тесно жить. Прасковья с Меланьей никак не могли найти общий язык. Женщины без конца придирались друг к другу, ссорились, занимаясь домашней работой. Прасковья, упитанная, высокая, с румяными щеками, свысока смотрела на свою хрупкую, с задорной искоркой в глазах невестку, которая тоже была с норовом.

Задумался Харитон, как исхитриться и выстроить еще одну хату – Моисею или Ефиму, – но сил и денег на это пока не хватало. Для начала за гумном расчистили небольшой участок земли.

– Ну вот, братка, – хриплым басом сказал Моисею высокий дородный Иван, прислонив лопату к плетню. – Теперь и у тебя свой угол будет.

Не то от радости, что начало положено, не то от предвкушения скорого семейного уюта Моисей облегченно вздохнул:

– Да, но не хотелось бы землю занимать под хату. Клочок поля, где можно посеять рожь, тоже был бы не лишним.

– Так-то оно так, но ведь и тебе где-то надо жить.

Ефим нарочно отошел в сторонку и издали слушал, о чем говорят братья.

Вдруг Моисей хлопнул себя ладонью по лбу, словно наконец нашел решение терзавшей его проблемы.

– Нет, – уверенно заявил он. – Не будет здесь хаты, в тесноте перебьемся, а земля – она кормить нас будет.

– Не майся дурью, – возмущенно сказал подошедший Ефим. – Не век же в тесноте жить?

– Пока нет возможности поставить хату, огород здесь сделаем! А как, даст бог, разбогатеем, так и хату сообразим.