–Так, хорошо… – Генри закрыл аптечку и встал. – Давай я ее отвезу, а ты разберешься со всем здесь? – Он снял с запястья резинку для волос и завязал их в хвост.

–Ладно. Только осторожно. Знаешь, где взять ключи, – Вида глубоко вздохнула, пытаясь подавить вновь подступающую злость, и начала собирать с пола разбросанные бутылки, бокалы, сигареты и другую мелочь.

Валери встала (за последние пятнадцать минут ее самочувствие действительно улучшилось) и принялась искать свою сумочку. Лучше было вернуться домой в полном комплекте, хотя потеря сумочки не была бы особо отягчающим обстоятельством среди многих других, и поэтому, не найдя ее, Валери не почувствовала огорчения. Она думала о том, как будет объяснять настолько долгое отсутствие и весь свой вид отцу, который, пусть это и было маловероятно, мог не спать.

–Вот хрень… – последнее, что услышала Валери, покидая второй этаж под руку с Генри. Ей тоже хотелось высказаться, и пожестче.

Все улицы были пустынны. Когда они подъехали к той, на которой располагался дом Асторов, было 5:40 утра, и птицы на деревьях пели все громче. Валери не хотела подъезжать прямо к дверям: она решила пройти эти двадцать метров пешком одна.

–Поедешь назад? – спросила она у Генри, медленно выходя из салона.

–Надо вернуть машину. Ты как, нормально?

–Да, намного лучше. И мы никому об этом не рассказываем.

–Ни одной живой душе.

–Хорошо. Кажется, я уже могу идти. До скорого, наверное.

–До встречи. И будь осторожнее.

–Да. Спасибо. – Она чувствовала себя скованно и не знала, как его поблагодарить.

Через минуту машина скрылась за поворотом.

Наблюдая за Генри, Валери сделала вывод: чем больше компания, тем больше он теряется, потому что совершенно не приспособлен к свободному, ни к чему не обязывающему общению на разные темы. Единственным вариантом для него было максимально тесное, доверительное общение между двумя-тремя близкими людьми, не больше – тогда он был собой, и тогда он мог прекрасно себя проявить. Во всех остальных случаях – полная растерянность. Наверное, с этим можно справиться, если серьезно работать над собой, но то, что этот человек станет, под большим сомнением.

Валери осмотрела фасад дома и увидела свет в окне верхнего этажа – это был кабинет ее отца. «Чеееерт» – медленно и четко произнесла она в уме. Что за глупая причина заставила его встать так рано? Даже здесь подстава. Это, определенно, был не ее день.

Двери собственного дома в тот момент казались ей вратами ада, и воображение живо рисовало над главным входом Входящие, оставьте упованья. Солнце плыло все выше и бросало на все здания улицы золотистые лучи, которые медленно плыли по окрашенным стенам.

Она попыталась войти, не наделав никакого шума, и ей удалось. Шума действительно не было, потому что и в доме было необычайно тихо. Окно в гостиной было открыто, и ветер развевал тюль так, что он заполнял собой половину помещения; не было никаких следов пребывания в доме полиции или других посторонних лиц – только тишина и глухая пустота. Она поднялась на второй этаж и стала медленно приближаться к отцовскому кабинету – дверь в него была приоткрыта. Валери заглянула в проем: Альберт Астор сидел за столом и читал своего любимого Золя. Увидеть его вот так спокойно читающим было для Валери одновременно и большим облегчением, и небольшим уколом: она бы на его месте не была так спокойна, и ни одна из потенциальных причин его расслабленного состояния не приходила ей в голову. Он отвлекся от книги и заметил Валери.

–Рад тебя видеть. Я думал, приедешь позже. Заметно, что ты хорошо повеселилась. Никаких неприятностей не было?