Он вложил пистолет в руку охранника убитого ножом. Отобрав у Лешика финку, повторил с ней ту же санитарную процедуру и втиснул в пальцы второго секьюрити.

– Один ферт домогался девчушки, второй за нее заступился. Такие вот пироги, парни. А наша задача тихо и незаметно отсюда слинять. – Лумарь похлопал по щеке Лешика, озадаченно покачал головой.

– А ты, корешок, заводной, оказывается! Пожалуй, тебя и в настоящем деле можно испытать. Ну, да с этим еще успеем. Гутя, хорош икать, бери его под руку и вытаскивай наружу.

– Под руку?

– Точно. Выйдете отсюда, как парочка голубых.

– А ты?

– Я обожду минуту и сваливаю следом. Встречаемся в машине. Все ясно?

Две головенки качнулись в такт, и задним числом Лумарь отметил, что парни, конечно, в трансе, однако не столь уж глубоком. Судя по всему, Станок, рекомендовавший ему этих двух архаровцев, не ошибался на их счет. Отмороженное время в изобилии плодило отмороженных людей. Двое из этой закоростелой когорты стояло сейчас перед ним.

***

Спасибо осенней мороси – той самой, которую он ругал еще днем. Именно она привела его в чувство. Едва открыв глаза, Дмитрий ощутил, какие жуткие тиски сдавливают тело. Каждый вздох давался с трудом. Казалось, ребра вот-вот треснут, а грудную клетку расплющит, как плющили в незапамятные времена корпуса шхун северные льды. Дмитрий чуть повернул голову, благо шея оставалась еще свободной. Черная беспросветная ночь простиралась кругом, под легкими порывами ветра бадью заметно раскачивало. Судя по огонькам далекого здания Дмитрий завис где-то на уровне четвертого этажа. Что эти подонки сотворили с ним – догадаться было несложно. Заполнив бадью цементным раствором, они подцепили ее к крюку строительного крана, после чего подняли на предельно возможную высоту. Зачем и для чего – тоже понять было несложно. Такие вещи у них именовались показательной казнью. Пес демонстрирует зубы, чтобы устрашить соседей, вот и эти козлики устрашали как умели.

Охнув, Дмитрий рванулся – руками, ногами, всем телом. Увы, ничего из этой затеи не вышло. Тело стискивал надежный капкан. Тем не менее, каждая секунда работала против пленника. Хороший цемент схватывается быстро. Даже несмотря на слякотную погоду. На все про все хватит, пожалуй, и полутора часов. Ну, а сколько прошло времени с момента приготовления раствора, Дмитрий не имел ни малейшего представления.

Он вновь напрягся, почти зарычал – что было сил напряг мышцы. Еще пара изнуряющих рывков, и что-то явственно треснуло – то ли в спине, то ли в бетонной заливке. С пробудившейся надеждой Харитонов увидел, как кисти рук немного приподнялись над цементной загустевшей кашей. Значит, был еще шанс! Был черт подери!..

Очередная попытка оказалась более удачной. Отчаяние придало силы, и с мучительным стоном Дмитрию удалось подтянуть к груди ноги. Бетон, с треском и нехотя выпускал свою жертву. Продолжая яростно извиваться, Дмитрий выбирался из густой трясины, сантиметр за сантиметром высвобождая тело из цементного плена.

– Твари! Черта лысого я вам дамся!..

Ругаясь на чем свет стоит, он сумел наконец сесть, локтями оперся о железные края бадьи. В несколько рывков – словно больной расшатанный зуб – выдернул тело из раствора. Звучно расползлась ткань рвущейся рубахи, – добрых «полспины» осталось в бадье. Но главное было сделано, он выбрался из раствора. Значит, и впрямь прошло не столь уж много времени. Еще бы минут десять-пятнадцать – и каюк…

Дмитрий приподнял затекшие руки. Они по-прежнему были связаны, но перетереть веревку о жестяной край бадьи оказалось не столь сложно. Заодно порезал кожу на запястьях, но это было уже несущественно. Непослушными пальцами Харитонов вытянул изо рта кляп, кое-как отплевался. Держась за стальной трос, встал на дрожащие ноги, с замиранием сердца огляделся.