– Пять этажей тащил и один, без посторонней помощи! Совесть имей, накинь ещё пару манатов.

– Я что-то не понял, парень… Мы как договаривались? Четыре маната, правильно?

– В голосе последнего… профессор распознал внука.

– Ты сказал, что у вас четыре этажа, а оказалось все пять. А ещё ты говорил, что мне помогут.

– Да ладно тебе, где четыре этажа, там и пять…

– Вот у тебя интересно получается… где четыре, там и пять. Уважаемый! Это не просто этажи, это моя спина и мои ноги. Думаешь, легко тягать такую тяжесть на пятый этаж?

– Вот, держи четыре… и меньше рассуждай, – дерзко выдал Джабир. – И скажи спасибо, что я нанял тебя, а то стоял бы весь день на своей улице и в носу ковырялся бы.

– Так не пойдёт, брат, плати пять! – твёрдо заявил другой…

– Пошёл вон отсюда! Давай, канай… голодранец.

Вдруг из прихожей донеслись звуки борьбы. Потом закричала невестка профессора:

– Джабир! Что ты делаешь? А ну, прекратите! Илькин муаллим, помогите!

Профессор вышел и застал драку.

Джабира быстро оттащила в сторону его мать, и в центре прихожей рядом с холодильником остался стоять парень в куцем пиджаке, в красном свитере и светлых брюках.

Илькин Дадашев, ещё находясь в комнате, догадался, кто поднял злополучный холодильник к нему домой. Профессор надеялся, что всё разрешится мирно и молодые люди договорятся. Но получилось так, как получилось. Внук проявил свой нрав, а любимый студент – свой норов.

– Доплати ему и марш на кухню! – скомандовал Дадашев внуку.

– Джабир бросил деньги на пол и ушёл на кухню.

Айгюн последовала за сыном, уговаривая его на ходу приложить лёд ко лбу.

В прихожей остались стоять два математика и один новый холодильник.

Ахмед, как всегда, не поднимая головы, ломал пальцы. К привычной уже позе парня прибавился скрежет зубов.

Профессор подобрал деньги и подошёл к парню.

– Держи!

– Не возьму! – сквозь зубы выдал Ахмед.

– Возьми, ты их заслужил! И потом, ты же берёшь их из моих рук, а не с его… Бери! Бери! – профессор вложил пятёрку в ладонь парня.

– Теперь ты понял, что лучше учиться, чем вот так вот с пола поднимать честно заработанные деньги?! Как ты не понимаешь, что у тебя есть всё то, что может оторвать тебя от такого заработка и от тех людей, с кем ты вынужденно проводишь всё своё свободное время. Слышишь меня, Ахмед? Никто и никогда не сможет тебя вот так вот унизить, если ты выучишься и станешь специалистом, а может, даже и учёным.

Ахмед зашмыгал и утёр от слёз глаза.

– Ну всё, иди домой, а завтра приходи на занятия.

Парень дошёл до двери и, открыв её, ответил учителю:

– Я завтра приду… обязательно приду!

Илькин Дадашев смотрел в окно и, сожалея, качал головой. Его ученик Ахмед торопливо шёл по двору. Плохо одетый талант куда-то торопился. Может быть, в аптеку за лекарствами, или обратно, на базар.

Сегодня он должен был решить, как ему жить дальше: остаться на той улице или сесть за учебники, чтобы изменить свою жизнь и жизнь своей семьи.

«Поговорю завтра с ректором. Надо послать парня по обмену в Америку, пусть учится, может быть, что и выйдет из него. Думаю, у него получится».

Профессор вернулся в кабинет и сел за письменный стол.

Его ожидали курсовые работы студентов. Но он отвлёкся и взял фото, которое всегда стояло у него на столе.

На нём, широко улыбаясь, красовались четыре сельских парня – молодой Илькин и три его друга.

Четыре молодых человека в несуразных кепках и тяжёлых пальто, сорок пять лет назад приехав в Баку, сделали всё, чтобы изменить свою жизнь. И им это удалось. Они прославились.

Вернув фото на прежнее место, профессор улыбнулся и сказал вслух: