- Снимай.

И мальчишка без спора стянул рубашку.

На тощем теле его виднелись свежие порезы.

- Не обращайте внимания, - он прикрыл один, пересекавший ребра. – Он не со злости.

- Злой, - возразил Арвис.

- Просто… его злит, что я… что у меня отец граф…

- У него тоже.

- Прекрати.

- Я знаю, - Арвис ткнул пальцем в порез и велел. – Стой. Знаю. Имя не знаю. Картинку видел. Тогда, когда был… там… плохо. Тварь внутри. Она про всех знала. Я молчу. Они боятся. Мне скорей глотку перережут, чем тебе…

- Никому ничего не перережут, - сказала Анна, надеясь, что ее слова прозвучали в достаточной мере веско. – В конце концов, это совершенно недопустимо. Проблемы нельзя решать только насилием.

Мальчишки переглянулись.

Они явно думали, что Анна просто слишком наивна. Со взрослыми такое случается.

Глеб появился, когда Анна почти пришла в себя.

Он просто-напросто перемахнул забор, разом проломив собственную защиту, прошелся по плющу и ковру из серебролистника, который только-только начал разрастаться. И вид у него был такой, что мальчишки замерли.

- Привет, - Анна вытерла рукавом губы.

Наверняка от нее воняло.

И… вид… грязная, растрепанная. Несчастная. Ей бы укрыться в доме, привести себя в порядок, а она почему-то плачет. Может, потому, что ее давно никто не обнимал? Не успокаивал?

- Все хорошо… - она повторяла это снова и снова, не веря самой себе.

- Все хорошо, - соглашался Глеб, но ему тоже не получалось верить.

А не верить нехорошо.

И когда Анна все же успокоилась – наверное, прошла целая вечность, - она отодвинулась и вздохнула.

- Извините.

- Я вызову целителя?

Она кивнула.

И опять вздохнула.

И не без сожаления отодвинулась еще дальше, разом вдруг вспомнив и о правилах приличия, и о том, что вид у нее неподобающий, и…

- Я… мне надо… - она поднялась, не отказавшись от предложенной руки. – Переодеться. Я… несколько… не совсем, чтобы…

- Конечно.

А еще нужно рассказать ему про мальчишек, которые притаились, и про заточенную ложку. Про все, что еще может случится, но не должно…

- Анна, - Глеб коснулся щеки. – Ты справишься сама? Или… я могу Елену прислать?

- Нет.

От мысли, что в ее, Анны, доме появится эта женщина становилось дурно.

- Я… сама. Справлюсь.

Он не понял.

Или счел этот отказ обыкновенным дамским капризом. Главное, что кивнул и добавил:

- Не выходи, хорошо?

Хорошо.

Она не выйдет и… конфеты остались на улице. А если кто-то поднимет коробку? Если…

- Все будет хорошо, - вновь пообещал Глеб.

Соврал.

…коробка так и лежала.

- Она? – спросил Глеб, хотя других коробок поблизости не наблюдалось. И зверь заворчал, а мальчишки синхронно кивнули.

…откуда они взялись?

Сбежали?

И значит, ограда не так уж надежна, как ему казалось. Это плохо. Особенно сейчас, когда в городе неспокойно.

- Кто принес видели?

- Парень, - Богдан Калевой, почему-то полуголый, поскреб царапину на боку. – Из тех, которые за копейку готовы принести что-нибудь.

- Запомнил его?

Богдан покачал головой. Арвис дернул себя за прядь и сказал:

- Вонь. Запомнил. Его.

- Запах? – уточнил Глеб. А ведь тот мальчишка наверняка прикасался к коробке, и запах должен был остаться. Но возьмет ли его голем…

- Я, - Арвис ткнул себя в грудь. – Пойду. Знаю. Вонь есть. Там.

И не дожидаясь ответа, он бодро зашагал по дороге. А Калевой за ним. И когда эти двое сумели найти общий язык? А главное, как они выбрались за ограду? Надо будет проверить завесу. И ту, которую он прорвал, хотя не должен был бы. Он ведь ставил надежно, а вышло… нехорошо.

Но об этом Глеб подумает позже.

Глеб только и успел, что подхватить коробку. Оно и вправду, не стоит ей валяться, а то мало ли кто найдет. И что найдет.