-Жить будете у меня. Я меня большой дом. Выделю и тебе, и Груне, и Зосе отдельные спальни. – ответил мужчина после моего монолога.

-Вы меня не слышите, что ли? Я с вами рядом стоять боюсь, не то, что спать в соседних комнатах. Придушите ночью и прикопаете. Нет, нет. Мы уж лучше здесь как-то.

          В общем, препирательство наше не закончилось бы и до утра, если в разговор не влезла Груня.

-Надо переселяться. Похитить могут и тебя. А Лорана охранник Зоси признал. Даже носом в него тыкался и мордой терся, когда увидел. Он точно не враг.

          Мне стало нехорошо, когда я представила себя на том столе, в доме, на краю села.

          Лоран встал, дошел до мешка с нашими вещами, закинул его на плечо, прошел в спальню и вышел с ребенком на руках. Потом подошел ко мне.

-Не пойдешь сама, потащу силой. И хоть заобвиняйся в жестокости и черствости.

          Встала, поправила на себе одежду.

-Веди.

          Я смелая, конечно. Но ведь не до идиотизма!

6. Роберто

          Вставала тяжело. Спали мы мало и организм категорически отказывался резко принимать вертикальное положение и бодрствовать. Поскольку тело все же поднялось, а мозг так и не включился, я, по привычке, умываться пошла, выйдя из спальни. То есть, из опочивальни вышла практически голая, в короткой ночной сорочке.

          Выйдя из дверей спальни, сделала несколько шагов и уперлось носом во что-то. Подняла руки. Грудь что ли чья-то?  А кто бы это мог быть? Все же открыла и подняла глаза. И поняла… Поняла, что я абсолютно не знаю, кто стоит передо мной. Мгновенно в голове пронеслась сцена с мертвыми девушками и слова Груни – «похитить могут и тебя». Рукой нащупала что-то стоящее рядом на комоде и со всего размаха шандарахнула мужика по голове. Он стек вниз. Я утерла испарину со лба. Страшно, очень страшно.

-Ну, ты, девка, даешь! Круглой сиротой ребенка сделать хочешь? –  спросила Груня, стоящая недалеко от тела.

-Почему круглой сиротой? – спросила, глядя на мужчину у своих ног.

-Ну, допустим, потому что перед тобой папаша нашего чуда. А ты его, похоже, укантрапупила.

-Не может быть! Как? Откуда?

         Засуетилась, сметая с тела осколки… Не знаю осколки чего, не рассмотрела. Чего-то керамического, или фаянсового, разнесенного вдребезги об голову несчастного.

-Гражданин! Гражданин! Очнитесь! Здесь нельзя лежать! – трясла я бессознательное тело за грудки.

-Да? А почему? – спросила Груня, с интересом наблюдая за моими потугами привести мужчину в чувства.

-Простудится.

-Здесь тепло.

-Кто-то пройдет и пнет, не заметив его.

-Это кто ж такую махину не заметит?

-Ну, не знаю я!!! Не знаю! Нельзя здесь лежать и все! Мало того, что и от мужика этого прилетит, так еще и от командира огребу. Ты мне помогать собираешься? Или тебе все равно, что меня линчуют?

         Груня подошла и посмотрела на мужчину.

-Ну, я не знаю, сделай ему искусственное дыхание, что ли. Он, вообще, дышит?

         Села на колени, положила ухо к груди. Не слышно ничего, собственное сердце от напряжения так ухает в ушах, что все остальное сливается в белый шум. Дернула пуговицы на кителе и оголила грудь мужчине. Так, будем делать массаж сердца и искусственное дыхание. Я не лекарь, но, думаю, хуже не будет. Лишь бы, придя в себя, он не решил восстанавливать справедливость.

         Залезла на мужика сверху, несколько раз нажала на сердце, потом открыла ему рот и вдула воздух в легкие. Проделала манипуляции несколько раз.

-Или закопаем во дворе? – спросила Груня.

         Меня начинала накрывать истерика. Если закопаем, то его пропажу точно заметят. Есть вариант,  если он все же умер, поднять его труп, пару дней форы у нас будет. Конечно, придется думать насчет новых документов, искать контрабандистов.