Я резко обернулась к ней и округлила глаза. Она обещала Сахину, что сможет меня убедить в необходимости беседы с ним? Прекрасно.

– Знаешь, что меня волнует в случившемся? – процедила я, закрыв «молнию».

Планировала собрать косметику в ванной и свалить, но сначала я все же задам вопрос «матери года».

– Знаю, да, – кивнула она и растянула губы в ледяной усмешке. – Тебя волнует все… Но ты же дура, Аня, если сейчас уйдешь. Ты всегда была неприспособленной к жизни. Я видела, как ты готова рыдать ночами от того, что тебе наши отношения кажутся не такими прочными, как, скажем, у твоих подружек с их мамами.

Вовсе не о том я хотела говорить с ней, но было даже интересно, что Диана Адамовна могла рассказать мне про наше материнско-детское общение. В нем же и крылась вся суть, я права? Если бы мама меня любила, ей бы и в голову не пришло лечь с моим мужем.

– Считаешь проявление чувств равносильным неприспособленности к жизни? – вскинула я бровь, складывая руки на груди.

– Не всегда и не во всем, – ответила мать. – Но мне всегда не нравилось в тебе то, что ты готова проявить слабость по любому поводу. У меня могла родиться только такая же стальная леди, как и я. А получилась ты, Аня. Я тебя даже полным именем называть разучилась. Анна – подошло бы царице. А ты так… Анька…

Она очень тяжело вздохнула и устроилась в кресле. Я ни слова не говорила, переваривая услышанное. Оказывается, у меня попросту не было шансов, ведь я родилась чувствительной, чувствующей и эмоциональной. С огромной потребностью в тепле и заботе. Мама просто не была способна к тому, чтобы любить ребенка, настолько непохожего на нее. Это не входило в установленную «программу» ее бытия.

– Хочешь знать, когда мы стали спать с Артемом? Давно, как я и говорила. Он пожаловался однажды, что ты не отвечаешь его запросам в постели. Мол, очень мягкая, какие-то сплошные нежности и сюси-пуси. А ему хотелось иного.

Я все это уже слышала, там, в кабинете Лаврентьева, потому поспешила переключить ракурс беседы на иное:

– Зачем ты сделала так, чтобы мы с ним поженились? Могла бы нас не знакомить. Просто бы спала с Сахиным сама…

Она воззрилась на меня с искренним недоумением. Как будто ко всем тем недостаткам, которые были перечислены ранее, можно было присовокупить еще и отсутствие у меня мозгов.

– Потому что я за тебя в ответе, Аня. Тебе нужен был хороший мужик, на которого прежде всего я могла бы положиться. Я очень рада, что рядом с тобой такой человек, как Артем. Держись за него, ибо без него ты никто, Аня…

Она искренне верила в то, что говорила… Она была убеждена в моей совершенной никчемности. Для Дианы Адамовны я представляла ценность только вкупе с мужчиной, которого она сама мне подобрала… И которого удерживала рядом, раздвигая перед ним ноги.

Но возникал иной вопрос: зачем тогда я при всем при этом Артему? Да, он не раз говорил, что у него удобная жена, с которой ему очень хорошо и комфортно, но я видела в этом скорее какую-то шутку… А оказывается, он на голубом глазу считал, что я вполне себе заслужила право быть рядом, а все мои недостатки перекроет секс с другими. Кстати, об этом.

– Я никто без человека, который спит с разными бабами… – повторила эхом, и тут же поняла, что попала в цель.

Для Дианы Адамовны эта информация стала настоящим сюрпризом. Причем очень и очень неприятным.

– Что ты сказала? – прошептала она, выпучив на меня глаза.

И даже вскочила на ноги, а мне показалось, что она сейчас рванет ко мне, схватит за плечи и начнет трясти, пока я или не подтвержу сказанное, или не откажусь от своих слов.