Слава богам, одна створка потихоньку начала приоткрываться. Из небольшого проема показалась очень высокая, явно очень сильная женщина, странно одетая в короткую льняную тунику, поверх которой были надеты, накинуты, привязаны и подвешены: бронзовый нагрудный доспех, бронзовые листы, прикрепленные к доспеху, два меча, тоже бронзовые. Впрочем, как и ножи. Их было много, два больших висели на поясе, маленькие, похожие на рыбок, видать – метательные, поэтому были вложены в кожаную перевязь, перекинутую через левое плечо. И, как будто этого мало, один ножичек был вставлен за кожаный браслет на левом предплечье. Может и ещё где-то были, но я не рассматривала. В левой руке она держала копье, а в правой – бич. Но, видимо, этого ей не хватило, поэтому за спиной у неё виднелись рукоятки двух мечей, как мне кажется. Вишенкой на торте была привязанная к руке дубинка, очень большая, вся покрытая вырезанными "мужскими достоинствами", в разных ракурсах и состояниях.

Я впала в ступор и просто не могла отлепить от неё взгляда, хотя бы потому, что эта женщина (?!) была выше меня на голову! С учетом того, что пока мы шли сюда, все встречные люди, как мужчины, так и женщины, ВСЕ были ниже меня! Намного. Но я ещё не перестала удивляться. Мало того, что она была ещё и антрацитово-черная негритянка, так у неё ещё и нижняя губа была вытянута, вперёд и вверх, а в ней (в вытянутой губе!) лежала глиняная тарелка с какими-то рисунками. Больше, чем комплект чашки с блюдцем. Ушастик, сидевший на моем плече, внимательно осмотрел эту деву, подергал носиком, скатился по моей спине и залез в короб. Я его понимала, не то чтобы он её испугался, хотя… Короче, воняла эта … Баба-яга так, что стоять рядом с ней было нельзя, слишком глаза слезились. Пока я на неё пялилась, створка ворот, наконец, остановилась в своём желании закрыться, снова вздрогнула и начала вновь открываться. И оттуда выплыла/прошла моя знакомая жрица. А за ней, кажется, начал выходить кортеж моей первой в этом мире гостьи. Ещё бы, первая дама на … в городе, конечно. Главная жрица, видимо, не стала ждать нас в Храме и правильно сделала. Но, не знаю какими словами и выражениями она оперировала, но заставила здешних охранников всё же открыть ворота.

Но я её приходу действительно всерьез обрадовалась. Конечно, не только Мамонт, но и Осьминог, и даже Лиса, смогли бы эту черную амазонку просто растоптать и без всякого оружия. А её мечи-копья – ну, для них, это как медведь поцарапал. Ну не умирать же ей от этого?! Да и жрица тут, всё видит. Кстати, Лиса всё-таки напросилась сопроводить нас в город, и клятвенно обещала, что скоро вернётся домой и всё-всё сделает там, что надо. А если что, то будет бегать в горы, как только надо будет. Вот и разрешила. Сердце не камень. Но зато эта амазонка! Даже не знаю, как мне на неё отреагировать. Хорошо, что Иокаста, наконец, подошла ко мне с приветливой улыбкой на лице, причем, совершенно искренней. Мы обменялись приветствиями и направились в город. Главная жрица предложила мне сесть с ней в паланкин, но я отговорилась необходимостью следить за моими ассасинами, вдруг их кто-то обидит. И что тогда будет?! Жрица подумала и приняла эти доводы.

Посмотреть на наш проход в столицу острова собрались, по моему мнению, все свободные от неотложной работы жители города. Правда, благоразумно забравшись на крыши домов этой улицы, на которую мы вышли. И правильно сделали. Нет, мои ассасины точно знали, что можно, что нельзя, но как могли это знать здешние жители? Короче, в этот град мы вошли. Черная амазонка молча последовала за нами. Пройдя в почти распахнутые ворота, мы вышли на городской простор. Под ноги ложилась трёх-пролетная, мощеная камнем лестница-дорога, ведущая от подножия холма до его вершины. Между прочим, возвышающейся над равниной на 200-300 метров, не меньше. Священный город занимал весь южный склон этого холма, живописно спускаясь тремя уступами к речному берегу, и простирался вдоль него, уже там, в низине. И если меня не обманывает моё восстановленное зрение, то русло Марони, явно было намного выше и шире, чем в моем мире. Впрочем, от этого мне ни жарко, ни холодно. Нас ждут другие, серьезные дела.