Мамонта уговорила одеть милый передничек из отработанной шкуры Кри-Кри, другими словами, дикого горного козла. Чтобы подольститься, предложила и рога этого бешенного животного ему на себя навесить, только на грудь и в некотором художественном беспорядке. В дополнение к этому, нанизала много яблок на жилы того же козла. Когда я повесила эти украшения Мамонту на грудь, то мой друг оцепенел. Он даже не представлял, что такая красота возможна. Даже на охоту не пошёл. Целый день сидел на берегу озера и любовался своей пригожестью, только факелы менял. Пока все не перегорели, так и сидел. Дети пришли грязные, усталые и расстроенные. Добычу, конечно, принесли, но зависть к отцу читалась в каждом их движении. Но любящий папа на это внимание не обращал. Ладно, пока ничего не буду делать, но фартуки пошью, а то так и восстание начнется. Нам это не нужно, так что придумаю, какими их сделать.

В дорогу надо бы что-то собрать из еды, и не только мяса, но и птиц, и фруктов, и ягод. Поэтому на следующий день отправила мужчин, а девочку оставила для хозяйственных дел. Мамонт попробовал остаться, но я без лишних разговоров отправила его в горы, мотивировав этот приказ хлебом насущным в городе, где может этого и не будет. Проникся. Есть он любил, а вот хозяйские дела, в отличии от его дочери, ненавидел. Ушли они с сыном довольно давно, к обеду должны были прийти, это основная еда в течение дня. Ни разу не было, чтоб они не пришли к полудню. Велев нашей кухарке уменьшить огонь над закопанными козлами, чтоб не пересушить, ушла по следам охотников. Даже не знаю, что было бы, если б я не нашла этих двух дитятей. Что тут произошло – это было понятно по следам их приключений.

Шли они медленно, я бы даже сказала, вразвалочку. Не спеша, любуясь местными красотами. Им очень повезло. Какими-то судьбами они вышли на приличное козье стадо, и ту часть его, где были козы с козлятами, накрыли сетью. Мужскую большую часть подбили камнями. Но штук три, постарше, отправили с большинством коз с козлятами, на вольный простор. Здесь не убивают просто так, наши охотники взяли только то, что нам надо. Одного, правда молодого козла убили, вроде как нечаянно, но так как дальше охотиться было не надо, охотники решили здесь и пообедать. Только всем козлам перевязали ноги, чтоб не сбежали, и сели трапезничать. Они и сырое мясо ели, но в моем доме как попробовали вареное и мягко пропеченное мясо с крупинками соли, то всё. Мы теперь не жадничали, соли принесли много из дальнего Солёного озера. Теперь все они ели мясо только по моему рецепту. Я увидела их с перевала, но когда подошла к поляне, то весьма удивилась. Как только мне надо было кого-то найти, то брала бинокль. Вот я их и увидела, они-то серьёзно думали, что хорошо спрятались. Я уже хотела спускаться с этого перевала, как нечаянно отвела бинокль вправо. Там, за кустами, буквально полз, припадая к земле, очень крупный, с огромными и ветвистыми рогами, козёл. Я остановилась. Было в его продвижении нечто похожее на тренировки нашего спецназа. Присев на все четыре ноги, морду опустив до самой земли, отклячив зад, так как задние конечности были немного длиннее, а так же отставив в стороны уши, козёл полз к своим врагам.

Наши гурманы ничего не видели, ничего не слышали, прелестный запах жаркого отбивал нюх, а треск поленьев и комментарии по поводу "Как долго ещё…" закрыли уши. Я внимательно следила за событиями. Осьминог снял палку, типа шампура, с огня и понёс жаркое отцу. Его можно было оправдать, потому как козёл шёл со спины, а он нёс желанную добычу. Поэтому, как только вскочивший на ноги козёл бросился за ним, он повернуться и что-то сделать, не успел. С криком "Бееееееееее!!!", да и с разбегу, в прыжке, козёл поддал рогами в заднее место Осьминога, отчего тот не только упал, но и уронил заветное жаркое прямо на колени отца, живот и всё, что было между ними… Вой Мамонта слышали все ближайшие горы. Жизнь в этих пределах умерла. Даже листья деревьев не шелестели. Тем не менее, козёл посчитал, что месть ещё не свершилась. Не глядя на упавшего Осьминога, он сделал круг почета около Мамонта и снова нацелился уже на его заднюю сторону. Тот, конечно, мог справиться с этим агрессором, но батюшке было очень больно. Тут было не до шуток. Поэтому я быстро сбежала с пригорка и направилась к больному. Осьминог мог подождать, лежал он тихо, только глазами посверкивал, так что иду к Мамонту.