– А ну сними, как я ем.

Жизнь с Антоном научила ее не задавать лишних вопросов, чтобы избежать дополнительных травм. Марина принялась покорно снимать, как муж показательно ест на камеру. Спустя несколько минут он сделал ей знак прекратить съемку и вернуть телефон.

– Кстати, Марин, ты умница, такую тему подала. Я ведь про общепиты еще ничего не говорил, – сообщил он жене, засовывая телефон в карман потертых брюк и тщательно подъедая остатки на тарелке. – Сколько же всего там пропадает! И, насколько я знаю, остатки запрещают передавать нуждающимся. Интересно, почему? Мне стоит поднять эту тему!

– Папа, мне нужно поехать в теннисный лагерь во Францию, – тихо сообщила Кира, аккуратно заканчивая свою порцию и ставя тарелку в мойку. Обернувшись, она уставилась на отца, ожидая ответа. Тот сделал вид, что не услышал ее реплику.

– Господи, да мы же можем устроить пикет под администрацией и потребовать, чтобы все эти ваши супермаркеты, столовые, рестораны и проклятые кулинарии обязали отдавать излишки нуждающимся! Это же преступление против человечества – выбрасывать столько всего на помойку! – продолжил разглагольствовать Антон.

– Папа, – Кира повысила голос, прерывая поток отцовского красноречия, – мне очень нужно поехать в этот лагерь до того, как я буду играть национальное первенство. Без него у меня нет шансов.

Делать вид, что он не расслышал, больше не представлялось возможным. Антон откашлялся и отвел глаза куда-то к окну, словно пытаясь рассмотреть за ним ответ на неудобный вопрос.

– Дочь, через пять лет наша планета пройдет точку невозврата, – после затянувшейся паузы сообщил он, – о чем ты вообще думаешь?

– Я думаю о том, что мне нужно выиграть национальный турнир. Если мне повезет, то после выигрыша мне дадут вайлд-кард на какой-нибудь крупный международный турнир. И если я там проявлю себя, то наконец-то смогу начать зарабатывать деньги. Часть из которых я отдам на благотворительность.

Марина с трудом сдержала улыбку гордости. Она отвернулась, чтобы Антон ничего не заметил и не догадался, что им пытаются манипулировать. Ее дочь так быстро и незаметно повзрослела и до стольких вещей дошла самостоятельно, что она и ахнуть не успела. Поняла, какой единственно верный аргумент она может использовать, чтобы убедить отца.

– Но до этого ты проделаешь несколько дыр в атмосфере, загрязнишь ее ездой на автомобилях и поеданием всего того шлака, который вам дают спонсоры, и тем самым поощришь этих преступников-рекламодателей, провоцирующих мир на избыточное потребление! – визгливо возразил Антон.

– Папа, я могу поехать на перекладных, а по пути питаться тем, что ты для меня раздобудешь, – тут же нанесла ответный удар Кира, и Марина снова отвернулась, чтобы громко не рассмеяться.

Антон, вопреки обыкновению, тоже заметил издевку в словах дочери.

– Ну знаешь ли, – забормотал он, выскакивая из-за стола, аккуратно складывая салфетку, предложенную ему Мариной, и пряча ее в карман. Спустя минуту хлопнула входная дверь, а мать и дочь переглянулись, в очередной раз молча вспоминая, почему теперь они не живут с Антоном.

Не говоря ни слова, Кира вышла вслед за отцом в коридор, а затем вернулась с преподнесенным им пакетом. Распаковала, задержав дыхание, и, открыв мусорное ведро, выбросила не глядя все содержимое. Немного подумав, запихнула в ведро и сам пакет. Марина, подойдя к дочери и немного отодвинув ее в сторону, достала с небольшой полочки, где хранила чистящие средства, очиститель на основе хлора, открыла мусорное ведро и щедро залила подарок мужа. Затем ловко закрыла мусорный мешок, вышла из квартиры и отправила его в мусоропровод, чудом уцелевший в их доме.