– Для тонуса тебе, – самодовольно ухмыляется Брукс, делает пару глубоких вдохов и распрямляется во весь рост. Небрежным жестом запускает пятерню в волосы. 

Уборщица, заметающая осколки случайно разбитых во время потасовки тарелок, с опаской косится на парней. Будто ожидает, что они снова вцепятся друг другу в глотку.

Ванесса машет ладошкой, и Рид направляется в нашу сторону, на ходу надевая солнцезащитные  очки. Огненное светило и впрямь печёт нещадно. 

Девчонка спешит обнять его, несёт какую-то чушь о том, что в восторге, хотя пять минут назад реакция её была совсем противоположной. Виснет на нём, и начинает меня дико раздражать.

Пока Роуз расспрашивает Рида о каком-то особенно понравившемся ей приёме, я опять невольно залипаю на его обласканный солнцем торс. Блестящий от проступившего пота. Смотрю – эстетического удовольствия ради. Правда мысли мои уходят неприлично далеко. 

Он что-то объясняет ей, а потом вдруг тянется и забирает у меня из рук бутылку. 

Какого... 

Возмущённо смотрю на «брата» и меня, как обычно, переклинивает будто по щелчку.

– Это моя вода, – изрекаю недовольно, наблюдая за тем, как дёргается его кадык, пока он жадно пьёт, приложив пластиковую тару к губам. 

Онил замирает на полуслове. Ситуация один в один как с тем коктейлем у бассейна, из-за которого мы когда-то подрались у неё на глазах.

– Верни, быстро, – приказным тоном обращаюсь я к нему. 

Наконец, этот засранец, утолив свою жажду, медленно поворачивает голову в мою сторону.

– Не будь жадиной, Смит, – отвечает спокойно. 

– Отдай мне мою бутылку, Брукс, – повторяю упрямо. Потому что не привыкла уступать ему. 

– Забери, если она тебе так нужна, – невозмутимо произносит он. 

– Далась она тебе, – смеётся Ванесса, но я уже гневно выдёргиваю наушники, бросаю очки и поднимаюсь с лежака. 

Вот ведь бесит! Механизм запущен. Завожусь с пол оборота. Прямо как раньше.

Этот идиот отходит назад и дразнит, поднимая бутылку в воздух. Ещё и улыбается, довольный тем, что в очередной раз удалось вывести меня из равновесия.

– Кретин, отдай, – тяну к ней руки.

– Ты какая-то дёрганая сегодня, – глумливо выдаёт он, пока я приближаюсь к нему. – Проблемы в раю? 

Ясно ведь, что намекает на отношения с Исайей.

– Недотрах? – выдаёт свою гениальную версию, и я надеюсь, что в действительности мои щёки вспыхнули не так сильно, как мне кажется.

– С чего ты взял? — фыркаю, делая выпад вперёд, но он прячет бутылку за спину и нагло ухмыляется. – У нас всё отлично. 

Отступает дальше, поднимается на корму, и я иду за ним.

– Ты поэтому спишь одна? – заявляет, чуть наклоняясь ко мне и вскидывает бровь. 

Я не вижу за тёмными стёклами его глаза, но даю руку на отсечение, они определённо смеются надо мной.

– Где и с кем я сплю, тебя не касается, – выдаю уверенно и холодно. Резко подпрыгиваю, но достать заветный трофей не получается. 

– Братская забота, не более, – произносит он уже не так весело.

– Ты с этим опоздал, – замечаю я и, наслаждаясь тем, как напрягаются его скулы, добавляю, – года на четыре... 

Секундая пауза, снова разжигающая чувство ненависти и вражды между нами.

– Верни бутылку.

– Нет.

– Такое ощущение, что тебе не двадцать пять, а десять.

– Мне двадцать четыре, – поправляет меня он. 

– Неважно.

Вдруг протягивает руку, случайно задевая пальцами мою разгорячённую солнцем кожу.

— Откуда у тебя это? – спрашивает, и я слышу, как меняется его голос. 

Сжимает большой серебряный кулон на моей шее и ждёт ответа, пока я лихорадочно соображаю, что сказать. Чёрт... Совсем про него забыла. 

– Отпусти, Брукс, – пытаюсь отступить на шаг назад, но он не даёт мне этого сделать.