Мы просто стояли, не знаю, как долго, минут пятнадцать или около того, пока меня не начало отпускать. Илья наконец ослабил хватку. Я высвободился и, не глядя на него, подошёл к окну, вытирая слезы.

— Меня отправили в отпуск, — прохрипел я, а потом откашлялся.

— Хорошо, — только и сказал друг, а потом, помолчав, добавил: — После смены заеду к тебе.

— Зачем? — без особого энтузиазма откликнулся я. Мы редко виделись за пределами больницы. Оба сильно уставали.

— Есть пара лишних бутылок, которые пациенты презентовали. Не все тебе одному пьянствовать.

— Ну, — хмыкнул я. — Валяй.

На душе стало легче. Действительно легче. Как будто даже дышалось по-другому. Лера погибла в прошлом году: ехала в такси на плановый осмотр. Она, как и я, была врачом, только педиатром, мы познакомились в этой больнице. Бурный роман перерос в довольно скорую свадьбу, а почти сразу после неё мы узнали, что станем родителями. Лера не хотела медлить с этим, потому что была на год старше меня, и уже давно задумывалась о детях. Не хватало только подходящего мужчины. И вот он — я. Мы ждали девочку. Придумывали ей имя. Сколько раз мы спорили по этому поводу! Один раз мне даже пришлось всерьёз извиняться, потому что Лера обиделась на мои варианты, которые показались ей некрасивыми. Но мы оба знали, что это все гормональная перестройка из-за беременности, а потому не обращали внимания на такие мелкие склоки. Факт был в том, что мы любили друг друга до безумия и страстно желали поскорее встретиться с дочкой.

Но мечтам не суждено было сбыться. Жизнь моей жены прервал дальнобойщик, уснувший за рулём и выехавший на встречную полосу. Фельдшерам скорой, приехавшей на вызов, оставалось только констатировать смерть водителя такси и моей жены. Не спасли и малышку, хотя до родов оставалось всего несколько недель.

Я в один миг лишился всего. Потерял смысл жизни. Но, вместо того чтобы горевать, с головой ушёл в работу. Заткнул ею все дыры, которые оставили в сердце и душе смерти жены и дочки. И я считал, что справляюсь. Если не думать об этом, если отвлекаться — на что угодно — кажется, что жизнь — это просто какая-то серая дымка, окутавшая тебя. Но с этим можно существовать. Я принял эту серость, впустил в себя равнодушие. До вчерашнего вечера, когда в отделение поступила эта девушка — Майя Белова.

Оставил друга разглядывать в зеркале синяк на скуле, а сам пошёл в реанимацию, чтобы узнать о состоянии пациентки.

***

Алексей

— Алексей Николаевич? — удивилась медсестра в реанимации. — Разве у вас сегодня дежурство?

С ней я работал очень часто, поэтому общались мы почти дружески, но все же соблюдая субординацию. Она всегда была вежлива как с коллегами, так и с пациентами, этим и подкупала. Хотя, если бы я мог смотреть на других женщин, то сказал бы, что не только этим, но и стройной фигурой, а ещё очень выразительными чертами лица, ярко-синими глазами и полными губами. Но я мог отметить это лишь механически. После смерти Леры не воспринимал многочисленных коллег как женщин. Просто не получалось.

— Привет, Лен, — улыбнулся ей, стараясь хотя бы благожелательностью скрасить свой неприглядный внешний вид. — Нет, я только к Беловой зашёл, чтобы узнать, как у неё дела.

Лена как будто бы смутилась и опустила глаза.

— Что такое? Что с пациенткой? — встревожился я, быстрым шагом направившись к её палате.

— Все в порядке! — подхватилась Лена с поста и бросилась за мной, схватив за локоть. — Алексей Николаевич, стойте, пожалуйста! — запыхалась она, пока за мной бежала.

— Что? — уже не слишком любезно посмотрел на нее я.