Оливия задержалась у лестницы, подобрала юбку. На парче цвета свежей мяты заиграли отблески золотого кружева.

– Если позволите, я бы хотела поговорить о ткаче, излечившем маму. – Девушка неспешно пошла по ступеням. – Быть может, вы знакомы.

– Как его звали? – спросил Керден.

– Хейн. В отличие от вас он предпочитал затворничество. Ни с кем не общался, выполнил работу и уехал.

– Не слышал этого имени. – Ткач залюбовался водопадом кудрей, струящихся по спине до стянутой корсетом талии.

– Жаль. Я полагала, что человек его склада ума может иметь определённую репутацию среди товарищей по ремеслу.

В гостевом крыле хлопотала прислуга. Женщина с изъеденным морщинами лицом отмывала витражи в скромно обставленной келье, в библиотеке передвигали мебель, волоча ножки кресел по полу. Мальчишка в промокшей одежде пронёсся мимо, шаги эхом прокатились по вестибюлю.

– Чем болела ваша мать? – полюбопытствовал Керден.

– Это личный вопрос. – Оливия поправила складки на широком рукаве, украдкой взглянула по сторонам. – Честно говоря, я не знаю. Отец отказывается обсуждать её недуг.

– Должно быть что-то серьёзное, если потребовалась помощь ткача.

– Визит Хейна – счастливая случайность. Лекари справлялись с хворью и уверяли, что дело идёт на поправку. Он лишь ускорил процесс.

– Потребовав за услуги круглую сумму?

– У людей разные аппетиты. – Девушка остановилась у входа в гостевые покои. – Но это не лучшая тема для вечерней беседы, не находите?

– Вы правы, – устыдился Керден.

Обворожительная улыбка и мягкий голос Оливии надолго заняли его мысли. Девушка напоминала Орану в годы юности: горделивая осанка, томный взгляд, проникновенный шёпот, за которым таились робость и волнение, те же отблески меди в волосах. Ткач принял бы их за сестёр, не будь лично знаком с родителями каждой. И всё же, несмотря на внешнее сходство, они были бесконечно далеки друг от друга. Орана сражалась на передовой, пока Оливия заучивала правила этикета и упражнялась в красноречии на балах.

В дверь постучали. Светловолосый мальчуган с подбитым глазом приволок свежие простыни и одело. Пряча следы драки, принялся перестилать постель.

Керден подбросил дров в камин, спросил:

– Давно трудишься у Хорде?

Мальчишка насупился, шмыгнул носом.

– Если что-то не нравится, жалуйтесь управляющему.

– Я не то имел ввиду. Пару лет назад здесь гостил ткач. Ты его видел?

– Лорда посещает много людей, – ответил слуга. – Нам нет разницы, за кем убирать кровати да чистить горшки. Для прислуги все вы на одно лицо.

– И никто не обратил внимания на ткача? – Керден скрестил руки на груди. Уж он-то знал, что ребятня не упускала возможности поглазеть на магию в любом её проявлении. Мальчик кивнул. – Что ж, попробуем иначе. Брадан сказал, что его супруга была тяжело больна. Знаешь, что за хворь с ней приключилась?

– Нет, господин. Лорд запретил обсуждать болезнь леди.

– Почему?

– Нам нельзя об этом говорить.

– Разговор останется между нами. Честное слово.

– Что мне ваше слово. – Пальцы со сбитыми костяшками теребили скомканное покрывало. – На него ничего не купишь.

Керден покачал головой.