Надежда Петровна, получив его, долго держала тоненький листок в своих руках и не могла этому поверить. На следующий день она отправилась к Светлане, которая попыталась успокоить её, показав такое же однотипное письмо, только срок заключения у её мужа был увеличен на пять лет.

Они плакали, осуждая всех людей в военной форме.

– Десять и пятнадцать лет заключения за то, что они честно служили своей родине? Что же это за игры властей с лучшими людьми страны? Это уже свыше всякой меры, – сказала Светлана.

Надежда Петровна предложила написать письмо самому Сталину, думая, что он знает, какие это были честные и порядочные люди.

В ответ Светлана сказала:

– У нас на работе редактор предупредил, что уволит любого сотрудника, кто будет вслух говорить, а тем более писать об этом.

Они решили сами сходить в следственный комитет и там узнать местонахождение Ивана и Анатолия.

Поход туда на следующий день оказался безуспешен, просто их никто туда не допустил.

Помни, каждая жизнь имеет свою цену

Находясь в машине в окружении вооружённых людей, Иван в первый раз ощутил на себе насилие. Исполнявшие чей-то бессмысленный приказ эти безразличные к его судьбе люди разговаривали с ним тычками своих автоматов до тех пор, пока, наконец, машина не остановилась. Открыв заднюю дверь, один из них подтолкнул его к выходу. Оказавшись на свежем воздухе, Иван узнал здание Большого дома, возле которого он бывал и ранее, и, конечно, знал, что на этом месте ещё в царские годы была знаменитая тюрьма. Говорили, что в его коридорах подследственным, которых вели на допрос, было запрещено встречаться. Конвоиры прятали их в специально установленные большие шкафы, поворачивая лицом к стене, чтобы избежать любого контакта. При встрече тихие вздохи для них были единственным способом общения.

Не радовали и всевозможные прозвища этой зловещей организации, такие как Серый дом, Малая Лубянка, вызывавшие у него чувство страха. Все эти картинки возникли в голове Ивана тогда, когда его вели по узкой лестнице на пятый этаж и по длинному казённому коридору.

Его втолкнули через высокую тяжёлую дверь в комнату, где за столом сидел следователь в форме. Иван, сделав по инерции несколько шагов вперёд, остановился, не зная, что делать дальше.

Следователь же, сидя за столом, напомнил о себе громким голосом, сказав:

– Ну что, Иван Шишков, давай раскалывайся, рассказывай, кто тебя вовлёк в преступную группу по разбазариванию государственных фондов?

– Ни в какой преступной группе я никогда не состоял, – ответил Иван.

На что последовало новое обвинение:

– Ты, как и твои кореша, посягнули на святые основы, завещанные нам великим Сталиным. Кто тебя вовлёк в работу по организации всероссийской ярмарки? Почему были испорчены сотни тонн продукции и растрачены миллионы рублей государственных средств?

– Это ошибка. Мы не портили продукцию и не тратили государственные средства, – ответил Иван, стараясь отвечать спокойно, что выводило из себя блюстителя закона.

– Короче, у меня нет времени с тобой разговаривать сейчас, вот тебе лист бумаги и карандаш. Ты должен о своих преступлениях всё написать. И чем подробнее ты это сделаешь, тем лучше для тебя и твоих проходимцев. Все фамилии твоих учителей, всё, чему тебя научили эти предатели, что ты натворил сам должно быть отображено здесь.

– Но мне нечего писать, я честно выполнял свою работу.

– Посмотрим, когда ответишь на все вопросы, – сказал он и нажал на кнопку, вмонтированную в стол.

Дверь раскрылась, и вошёл новый человек в форме.

– Увести, – отчеканил следователь.