Техсостояние судов так же, как экономика, рынок, знакомы для них не вполне, на уровне лишь названий.

Странное ощущение. После разговора с ублюдком осталось горькое послевкусие, как и от недавней истории о рейдерском захвате компании близкого друга.

Рейдерский захват! Подумать только! Поглощение предприятия против воли его собственника. Совсем недавно я впервые услышал это странное прилагательное – английское, но описывающее «бизнес-культуру» современной России (может быть, ещё Украины), – и оно зацепило меня своей необычностью.

RAID – Наезд! Набатом, звоном колоколов, прозвучавших из 90-х.

В те времена наезды не прекращались, были частью повседневной жизни страны; наезжали и отжимали все, хоть сколько-нибудь наделённые властью. Во главе иерархии стоял КГБ, за ним шли менты, потом – налоговые, в основании пирамиды были братки.

Словно мутация вируса, делающая его неуязвимым к прививкам, эволюция криминала со временем становилась всё более изощренной. Он приспосабливался к изменению законодательства, прошёл путь от примитивных захватов торговых палаток 90-х годов до силового захвата, враждебного поглощения предприятий в 2000-х…

От анализа слова RAID и «рейдерского захвата» *) внешний мир исчезал, погружая в отупляющее отчаяние, во мглу почти забытой жизни в России накануне вынужденной эмиграции…

––

*) в конце 90х- 2000х в России к тем, кто вёл прибыльный бизнес, пытались войти в долю или полностью отжимали предприятие. Если заказ был с самого верха, то, как правило, бизнес забирали, а владельца(ев) отправляли мотать срок лет на десять, чтобы и концы в воду, и все сроки давности прошли.

––

Значит, и до нас докатилась волна безумных захватов. Если так, куда бы я ни шёл, на мне стоит крест. Откуда тянется шлейф? В 95-м (перед отъездом) коррумпированные менты чуть не загнали в угол. Поставили перед отвратительным выбором: платить под столом, либо закроют компанию, либо закроют меня. В те годы менты искусно выстраивали почти непреодолимые сложности и тут же незатейливо предлагали решение «вдруг свалившихся ниоткуда» проблем. Стоило лишь к ним обратиться.

– Господи! – невинно звучало их удивление. – Ну и времена наступили! – зажмурив глаза в наигранном недовольстве, восклицали они, покачивая головой и прицокивая языком. Обещали подумать, помочь – и чуть погодя находили решение запутанной ими же ситуации, в которой вдруг оказывалась жертва их хитросплетений.

Разумеется, за вознаграждение.

Сложность создаваемых провокаций, как и вознаграждения за их устранения, зависели от масштабов компании, которую они оплетали сетью интриг.

Грех, в котором они жили, как и те интриги, которые они творили, многозначительно называя их словом «бизнес», замаливался в новеньких, с блестящими куполами, церквушках, храмах и соборах, как грибы, растущих в то время в России на деньги бандитов. А рядом с ними в этих церквях стояли толпы людей, просивших спасения от причинённых им тягот и страданий, а прежде никогда ни о чём не просивших.

Зацепившись за слово «бизнес», я вдруг кое-что заметил. Тождество интонаций, с которыми это слово произносилось мерзавцем и ментами 90-х. Ну, точь-в-точь. Шарахнуло удивительной схожестью словоизлияний о сути бизнеса, которую и мерзавец, и менты явно знали лишь понаслышке.

И словно тягучая зелёная тина, поднятая откуда-то из глубины, из застоявшихся, почти умерших воспоминаний неожиданно налетевшей бурей, начала источать свой зловонный запах, парализуя сознание.

Бурление вдруг разгулявшихся волн становилось непреодолимым. Они всё дальше уносили от берега устоявшейся жизни, затягивали всё глубже и, погружали в пучину пережитых забвений всё вокруг: и вид спокойного моря напротив, и вечернюю свежесть близлежащего парка, ладно смешанную с благостным ароматом дыма камина, заполнившего вечернюю тишину злополучного дня. И, несмотря на всю красоту, небо, затянутое слоистыми облаками, горящими в красных лучах заходящего солнца, превращалось в знамение. Всё вокруг словно кричало, что мир дошёл до предела…