Парень коснулся её плеч и выставил руку перед лбом.

– Представь место, в котором хочешь появиться.

Он слегка касается двумя пальцами моего лба. Я пошатнулась и упала. Прямо на свою кровать.

– Почему у меня нет полу-животной формы?

Я обращаюсь к Нике полушёпотом, это, как-бы, секрет. Буквально единственное, о чём я могла думать после того, как Люк отправил меня домой, почему Грань не удосужилась потратить на меня немного своего времени. Я провела всё своё свободное время, рисуя себя с деталями разных животных. Мои рыжие прямые волосы и серые глаза, конечно, ложились не на всё, но я очень старалась.

– Я не знаю. – Пыталась отвертеться от меня одноклассница.

– Что-то я тебе не верю. – Судя по выражению лица Ники, я попала в цель. – Ты просто не хочешь мне говорить.

– Потому, что я тебя туда привела. – Выдохнула она, переписывая формулы с доски себе в тетрадь. – Грань тебя не приглашала, и не собирается тратить своё время на очередного одноразового гостя.

– А ты не гость?

– Я – житель. У меня есть своё место на Грани и Грань сама меня позвала.

Я хмыкнула и посмотрела на часы. Звонок на третью перемену через минуту.

– Интересная ваша Грань конечно. Звать она меня не звала, но снилась постоянно. То никакой тебе звериной формы, то проваливаюсь в неё прямо посреди дороги.

Лицо Ники тут же переменилось и она повернулась ко мне.

– Погоди, что?

Но ответить я ей не успела. Я более чем уверенна, что в столовой долго ждать меня не будут.

– Что-то Ника эта странная.

Лиза списывала домашнюю работу на следующий урок, параллельно транслируя нам все свои мысли. Решаю тактично промолчать.

– Ты тоже заметила? – Кира отвлекается от переписки. – Ходит молча, ни с кем не разговаривает. Её на уроках хоть спрашивают, Карина?

Ребята, разумеется, заметили мою пропажу по пути в магазин. Решив, что я на них обиделась, пытались до меня дозвониться, завалили мне личку сообщениями. Вернувшись с Грани, объяснила всё внезапными делами дома, по поводу которых мне позвонила мама.

– Спрашивают. – Коротко отвечаю я, делая вид, что очень занята очищением галереи в телефоне.

– Ну и чёрт с ней, с этой Никой, пусть ходит себе сама. – Лиза закончила писать и подняла на нас глаза. – Предлагаю созвониться сегодня вечером. Я слышала, Никита взял щенка, очень посмотреть хочу, но переться к нему на окраину города так себе идея.

– Звоните, если хотите. – Пожал плечами Никита. – Кто сможет?

– Я после художки. – Отвечаю. После договариваемся о времени. Звенит звонок, и мне приходится мучать себя очередным уроком геометрии.

В художке мне нравится. Несмотря на огромное количество работы и нудных уроков, тут есть своя атмосфера, которую сразу не прочувствуешь. Что меня удивило – кажется, я видела там Люка. Оказывается, он на год меня старше, но тоже учится там. Ни разу о нем не слышала. Художка – классное место. Но устаёшь после неё страшно. Придя домой, я сразу уселась вырезать портреты из линолеума. Понятия не имею, как это связанно с художественным ремеслом. Вечером мы действительно создали групповой звонок, где Никита показал своего нового щенка. Маленький забавный пёс. Дворовой. Он сам достал его откуда-то из мусорки и поставил родителей перед фактом. Те, вроде, не были против.

Под конец дня я жутко устала. Приняв душ, я сразу завалилась на кровать, даже не расправляя её. И тут же провалилась в сон.

Больно.

Мои руки в крови. Мои ноги в крови. Моя шея в крови. Я – кровь.

Волосы разбросаны. Пола нет. Волоски разбросаны по ничего. Нет ничего. Но что-то рвёт. Рвёт меня на лоскуты.

Рядом с волосами я. Отдельно. Моя кожа. Без кожи больно. И жарко. Руками раны не закрыть. Не прикрыть. Кожа горит. Там, где была кожа, горит. Жжёт. И жужжит. Над ухом.