— Не понимаю, — линия ее бровей ломается, она морщит лоб, будто решает сложную головоломку.

Смешная. Этого не отнять.

— Я о… — говорю, не отрываясь от ее дрожащих губ.

— Да ну на фиг! Хозяин приехал! — орут с балкона, из-за чего Булочка отскакивает от меня и бьется затылком о стекло.

— Не убейся хотя бы сегодня, прошу, — шепчу я больше себе, чем ей.

— Народ, Гром тут! Чествуем Громовержца! — а это уже Русик подключается.

И едва мы выходим из машины, во двор большим пьяным скопом вываливается толпа. Какая-то телка с ходу виснет у меня на шее, другая уже ноет, что ревнует. Парни рвутся что-то угарное рассказать. А я оборачиваюсь к Булочке, которая трется у капота, и вижу ужас в ее глазах. Но подбородок та держит кверху, амазонка, блин.

— Пойдем, моя личная… — не успеваю закончить про рабыню. Девчонка подбегает в темпе вальса и ловит на себе с десяток удивленных взглядов.

— Я его персональный ассистент. Всем здравствуйте!

Здравствуйте? Кажется, это будет весело.

11. Глава 11

Тори

Здравствуйте? Господи, что я несу? Кажется, это будет ужасно. Стоит мне выдать ерунду про персонального ассистента, как пьяный гул вокруг стихает, и десяток пар глаз пялится на меня так, будто я рехнулась. Качки из баскетбольной команды напрягают извилины, пытаясь сложить между собой два слова и отгадать смысл сказанного. У дамочек, которые облепили Громова, как пчелы — улей, яд из накаченных губ так и сочится наружу, потому что они, кажется, думают, что я посягаю на их достояние. Только Руслан смеется. А Бык… К счастью, Громов не соврал, этого отморозка я в толпе не вижу.

— А что такой сексуальный персональный ассистент делает, м? — подает голос кто-то из команды. — Я бы не отказался от персонального отношения.

— Извините, но эта опция временно недоступна, — парирую я за секунду до того, как Громов отпихивает от себя девок и, грозно сдвинув брови, делает выпад ко мне навстречу.

— Огневу не обижать и не трогать, — обхватив меня за талию, вещает он, вконец обнаглев. — Она мой персональный ассистент и ничей больше. Ясно всем?

Пока качки в толпе переглядываются, а девушки презрительно скалят зубы, ладонь Грома нахально соскальзывает с талии и ложится на мою задницу. Офигеть просто.

— Ну, раз ясно, погнали веселиться, — резюмирует Гром, легонько сжимая мою левую ягодицу.

— Руки от меня убери, — цежу сквозь зубы, вернув себе самообладание, но тот словно не слышит — подталкивает меня к лестнице, даже через одежду прожигая мой зад своей аристократичной ладонью.

В дом, кстати сказать, мы заходим первыми. Видимо, на подкорке у всех зашито — вперед хозяина лезть никто даже не пытается, хотя до этого уже тусили без него. Я опять дергаюсь, чтобы сбросить с себя его конечность, и только тут Громов меня наконец-таки отпускает, а пока комнату заполняет народ, сразу двигает к кухне.

Я толком даже осмотреться не успеваю — ловлю свое отражение в зеркале напротив и внутренне умираю. Это еще надо постараться выглядеть так фигово, как сейчас. Старые джинсы, растянутый свитер, волосы, собранные с петухами на макушке и ни грамма косметики. Только щеки пылают, будто у меня аллергия в острой форме. Да, я, конечно, не рассчитывала на подобный вечерний променад, но, блин, бесит же, что в окружении пестрых змей я выгляжу как бледная моль.

Ну и к черту! Я вообще-то официально болею и в гости к Громову не напрашивалась.

— Эй, ассистент, ты чего застыла? — доносится раздраженный голос из кухни. — Тащи сюда свой огненный зад. Отрабатывать мою доброту пора.

И когда я протискиваюсь через толпу к Громову, меня снова на полпути цепляет старшекурсница Карина. Ну как цепляет, не трогает, конечно, но таким ядом исходит, боюсь, что меня даже с расстояния зацепит. Бедняжка явно для Громова один из экземпляров обширной коллекции, который уже отправлен на полку «прочитана и объезжена», только она этого еще не понимает. Даже язвить не хочется — пожалеть, скорее.