И хотя Бог исцелил его так, что это не выглядело явным чудом, отец Иоиль твердо знал, что Господь присутствует в каждом мгновении нашей жизни и все в ней устрояет.

В 1938 году архиепископ Хрисанф призвал Батюшку в Афины и ввел его в свое близкое окружение. Но и в столице, рядом с Владыкой, он жил как прежде – во всем руководствуясь Словом Божиим, ни в чем не поступаясь совестью и не заботясь о том, что раз и навсегда отверг: о репутации в глазах начальства, о служебном продвижении, выгодных назначениях и тому подобном.

«Афинский период» оказался недолгим. В 1941 году владыку Хрисанфа сменил архиепископ Дамаскин. Приближенные нового архипастыря, внешне почтительные с отцом Иоилем, недвусмысленно дали понять, что заинтересованы в его уходе. Преподобный старец, который совсем не расположен был воевать с интриганами, подал в отставку и вернулся в Каламату.

Приснопамятный митрополит Поликарп (Синодинос) определил отца Иоиля на лучший в то время приход Каламаты с прекрасным храмом во имя святителя Николая, который посещали к тому же высокообразованные и благочестивые прихожане.

Тамошнему настоятелю, однако, новоназначенный помощник пришелся не по нраву. Тогда Батюшка, буквально применив к себе слова Христа: Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф. 10, 23), выпросил у митрополита перевод в часовню Святых Небесных Сил при Веланидийском монастыре – бедную и обветшавшую церковку самой простой архитектуры.

Митрополичий любимец, клирик лучшего храма Каламаты, он сменил блестящую обстановку на часовенку захудалого монастыря и, по мнению многих, оказался за бортом жизни, заживо себя похоронил.

Но Батюшка не внимал духу века сего, не искал ни «лучшей доли», ни тех призрачных благ, которые достигаются в миру через карьеру и успех, но о которых молчат книги Священного Писания и жития святых.

У большинства людей только одна забота и печаль: как продвинуться в жизни? У отца Иоиля на устах и в сердце всегда было одно-единственное вопрошание: «Чего ожидает от меня Господь? И что подсказывает Он мне в нынешних моих обстоятельствах?».

Так, начиная служение в часовне «малых» Небесных Сил в Каламате («малых», в отличие от «больших» – одноименного приходского храма в центре города), он постоянно напрягал внутренний слух, чтобы услышать ответ Бога и Господа нашего Иисуса Христа на свою молитву: скажи мне, Господи, путь, воньже пойду (Пс. 142, 8).

И ответ пришел.

Пост, молитва и покров Святаго Духа Господня исполнили душу миром и тишиной. Припомнились духовные бури, которые бушевали на его пути в былые времена, между тем как сам он с ненавидящими мира был мирен (Ср.: Пс. 119, 6).

И отец Иоиль почувствовал, что Бог привел его в самую мирную и тихую гавань, где душа обретет подлинное свое пристанище. Чем больше ощущал он окружающую его отовсюду благодать Божию, тем глубже укоренялся в любомудрии, тем крепче смирялся, тем сильнее ценил безвестность, в которую столь кротко погрузил его Божий промысл.

И как Пресвятая Матерь Господа нашего, родив Его в убогих яслях, не огорчилась и не возсетовала, «но, якоже красная палата, вертеп Царице показася»[12], так и верный раб Христов обрел в этой смиренной часовенке частицу Неба.

Отец Иоиль рассказывал, как зимой, под стук града по толевому навесу, который еле-еле укрывал в маленьком дворике немногочисленных тогда прихожан, сердце его ликовало и радовалось! Истинно духовные люди Каламаты последовали за ним, и убогая церковка стала величайшей мастерской освящения душ.

Отец Иоиль служил литургию каждый воскресный день и всякий раз говорил проповедь, длившуюся не менее получаса. А в остальные дни терпеливо и с великой любовью ожидал в храме духовных чад для беседы и исповеди. И никто не уходил от него, не приобретя вместе с благословением своего духовника то, в чем более всего нуждался. Мудрость Батюшки была неисчерпаемой. Всякий раз ему удавалось сказать нечто новое, пленявшее алчущих истины, настраивая их сердце и мысль на глубокую внутреннюю работу. Он радовался, видя преуспеяние своих чад. Но, не ограничиваясь этим, заботливо и любовно вникал во все их проблемы, не только духовные, но и материальные. И призывал приходить к нему во всякое время с дерзновением. «Знайте, что когда я здесь, то это ради вас. Что бы ни случилось, приходите без колебаний. Такая возможность – великое благодеяние. Поистине это благословение Божие, когда духовный отец в полном твоем распоряжении, когда он доступен, как карманные часы: cверяйся cколько угодно! Сейчас вам не понять, что это значит при нынешних обстоятельствах, но, когда меня не будет, поймете».