На вышеописанной одежде я решила не останавливаться, поэтому «слегка» преобразилась прежде, чем прилететь сюда: короткие, идеально гладкие черные волосы, солнцезащитные очки, яркая губная помада, говорящая громче любых слов. В общем, выгляжу как «черная» вдова, похоронившая во время отдыха на тропическом острове своего восьмидесятилетнего, но безумного богатого мужа.

Заехав в отель, в котором я заранее забронировала номер на имя Эддисон Лауд, оставляю чемодан и, перед выходом, поправляю частично съеденную помаду, которую я сгрызала со своих губ вместе с кожей, пока летела.

Не знаю почему, но я продолжаю пользоваться советом Хантера – на всю слушаю музыку в наушниках и думаю о чем-то приятном. Это помогает, но не всегда. Например, сегодня, слушая новые треки Tomme Proffit, я в очередной раз задумалась о том, что же было бы со мной, если бы в ту ночь я не сбежала? Получилось ли между мной и Хантером что-то нормальное? И сколько бы не размышлала на эту тему, я всегда приходила к выводу, что, если бы не в ту ночь что-то произошло, то это случилось бы в другой раз.

Натянув на свое лицо потрясающую улыбку, которая в отражении зеркала совсем не выглядит искренней, я запираю двери и спускаюсь на первый этаж. Выхожу на улицу и направляюсь на поиски цветочного магазина. Подойдя к нему, я вхожу и встречаю молодого парня-флориста, который упаковывает потрясающе красивый букет, состоящий из более, чем сотни анемонов.

– Здравствуйте, – приветствую его, неотрывно рассматривая его работу. – Могу ли я приобрести такой букет, только в четном количестве?

– Здравствуйте. К сожалению, это последние анемоны в нашем ассортименте, но я могу предложить вам розы, гортензии, хризантемы или пионы? Как вы смотрите на это? – стараясь сохранять вежливость в голосе, отвечает он.

– Но у вас ведь за спиной стоит более двадцати штук? – киваю головой на стоящие в вазе цветы.

– Я еще не успел их добавить в этот букет, – пожимает плечами он. – Заказчик требовал все анемоны, которые есть в магазине.

– То есть…

Я не успеваю договорить, как дверь в цветочный магазин открывается и, обернувшись, я вижу его. Тот самый Хантер, которого я не видела восемь месяцев. Мой взгляд застывает на нем, его холодная аура вмиг атакует меня, превращая в крошку на булочке. Я не могу оторваться от него, наблюдая за каждым изменением его эмоций, когда он рассматривает стоящие за стеклянной стеной цветы. Он перебрасывает взгляд с одной вазы на другую, с одного цветка на другой, а затем поворачивается, позволяя мне лучше рассмотреть его лицо, спрятанное под маской безразличия, а глаза – под темными очками.

Меня резко обдает холодом, затем бросает в жар, а после всех этих перепадов температуры, все, что я могу сделать – это нагло забраться под прилавочную стойку и умоляющим взглядом, со сложенными руками около лица, просить флориста не выдавать меня.

«То есть с Дженни и Мэддоксом, которые живут от меня приблизительно в двадцати милях езды, я за все это время ни разу, даже случайно, не пересеклась. А стоило мне прибыть в Лос-Анджелес на сутки, зайти в первый попавшийся на пути цветочный магазин, и я сразу же столкиваюсь с ним. Серьезно? Вселенная, у тебя «потрясающее» чувство юмора…»

Молодой парень отходит на приличное расстояние, как будто я встала на колени не потому что хочу спрятаться от неожиданного посетителя, а по причине того, что сейчас расстегну его ширинку и буду вытворять необдуманные действия с его членом.

Быстрым движением руки я достаю из своего кармана пару купюр, вкладываю в его карман и, кивнув в сторону выхода, жестами намекаю, что мне нужна помощь, ведь я просто не хочу, чтобы вошедший парень видел меня. Он, в свою очередь, непонимающе смотрит сначала на меня, а затем в сторону, где, вероятно стоит Хантер. Но ничего не говорит, возвращается к стойке и, как будто, меня здесь нет, продолжает заниматься оформлением букета.