Умирал в трясине ржавой,

В Магадане умирал.

Оклеветанный, избитый

И разлученный с семьей

Без вины семь раз убитый,

Но вернувшийся домой.

Стал усталою рукою

Править избы и погост,

Рассуждая сам с собою,

Мастерить ажурный мост.

И железною дорогой

Резать надвое леса,

Слева, справа – гор отроги,

Прямо – блеск от колеса.

До свидания, Стофато,

Как-то встретит нас Тайшет,

Ведь под крышей нашей хаты

Мира не было и нет.

1989

***

Как-то летнею порой

Над высокою горой

Загорелся яркий свет -

Неопознанный объект

В чистом небе появился,

Над горою покружился,

Выбрал ровную площадку,

Осмотрелся для порядка,

Над площадкой повисел,

А затем на землю сел.

Из сидящего объекта

На площадку вышел некто,

Оглянулся осторожно,

Убедился – дышать можно,

Объект сделал невидимкой

И заросшей тропинкой

Через каменный завал

От объекта пошагал.

А внизу растут берёзы,

Вдалеке бушуют грозы,

Меж берёз бегут дороги,

Видны ближние отроги,

Одинокие вулканы

Дремлют, словно великаны,

И такой волшебный тут

И торжественный уют.

По долине у залива,

Как на марше, торопливо

Мчатся быстрые машины,

И сидят в них люди чинно.

Другие же, как муравьи,

Делают дела свои:

Кто раскачивает краны,

Кто подписывает планы,

Кто торгует, кто поет,

А кто просто так живёт.

Опустился к автостраде

И решил: «Подъехать надо».

Постоял часок – другой,

Подвезти просил рукой,

Но гудящие машины

Пробегали мимо – мимо,

Объезжая некто ловко,

Безо всякой остановки.

Не обидевшись ни мало,

В город пошагал устало,

Где под небом голубым

В высоту клубился дым.

Мчатся люди белокожи -

На него обличьем схожи,

На дорогу смотрят зорко,

Исчезают за пригорком.

Как до города добрался,

Некто мне поведал сам -

Долго в поисках ночлега

Он ходил по адресам,

Но дежурные гостиниц

Закрывали грубо дверь

(Что железные теперь).

Но простая молодица

За собою увела,

Ключ от дома и от сердца,

Не колеблясь, отдала,

Напоила, накормила

И уложила в кровать -

Очень, видно, одиноко

Ей одной ночами спать.

Долго, целых три недели,

Некто в городе прожил

Дни минутами летели,

Ветер песни заводил.

Но в житейской канители

Некто, видно, не скучал,

Энергично три недели

Жизнь, как книгу, изучал.

А потом поднялся в гору,

Где оставил свой объект,

Над горой в ночную пору

Загорелся яркий свет.

Наш военный наблюдатель

Самолёт поднять хотел,

Но объекта обладатель

Быстро в небо улетел.

Долго вспоминали люди

Удивлённо и не зло:

«Неужели это Блюдо -

Загадочное НЛО?»

Только с высоты инстанций

Вновь вопросы раздались:

«Может, к нам американцы

Прямо в город ворвались?»

На космическом объекте

После тягостных хлопот,

Как на комнатной кушетке,

Тихо отдыхал пилот.

После тёплой мягкой ванны,

После завтрака ещё

О земле обетованной

Начал он писать отчёт.

«В соответствии с заданьем

Посетил планету я,

Проживают тут земляне,

На меня похожие.

Строятся дома из камня,

И живут колонией,

(А деревья, очень странно,

И трава – зелёные).

Ездят на автомобилях,

Мажут их во все цвета,

Исчезают в клубах пыли

У бетонного моста.»

Так, а может, по-другому

Некто начал свой отчёт.

Дням, проведенным вне дома,

Потерял в полёте счёт.

Но по выправке отличной

И по прожитым годам

Мог бы, думаю я лично,

Покорять столичных дам.

Даже тех, одетых модно,

Чья походка так легка,

Кто не смотрит принародно,

Без народа – свысока.

Мода! Мода! Ты опасна!

Кто по моде платья шьет,

Тот становится прекрасней,

И его душа поет.

Мода оттенит осанку,

Ножки, бёдра, силуэт,

О чем пишут постоянно

И писатель, и поэт.

Мода просит женщин снова,

Для чего, нельзя понять,

Шубки, шляпки и обновы

Каждый час и день менять.

Мода – древняя оправа

Для знакомых и светил,

Ведь недаром Зайцев Слава

Моде годы посвятил.

А космическое тело,

Как мы знаем, улетело.

Повесть можно бы окончить,

Но решительно, умело