– Приду, – пообещал Ланго и пошёл переодеться.

На пороге казарм, куда он неторопливо поднялся, на ходу ослабляя ремешок с ножнами, кто-то шевельнулся со словами:

– Командир!

– А, пропавший, – обрадовался десятник. – Нашёлся! – и он посмотрел на Бодо. – Ну, ты как? Не видел тебя с лазарета.

Вид у новобранца был чудной, но Ланго, выдайся его первый день в Стрелках хоть немного похожим на сегодняшний, тоже выглядел бы не как обычно.

Бодо сказал:

– Опять вызывал Капитан. Потребовал подробных объяснений о том, что мы нашли в ледниках. Но кажется, они там, наверху, всё раскрыли: и кто воровал, и как, и даже почему. Робина вызывали тоже, и Адальгрима – уже без меня. Этот вышел от Амаранта совсем убитый. А ещё мы с Ривальбеном были в пекарне. Обнюхали все заготовки под выпечку. Ничего не понимаю, честно говоря. Голова кругом!

– Наверное, мечтаешь вернуться в ряды тех, кто видит Капитана только по средам на пирах? – усмехнулся Ланго. – Не переживай, так и случится вскоре. Всем в сотне дали увольнительные, осадное сняли, знаешь? Пойдешь домой?

Бодо помялся и робко сказал:

– Не сразу. Есть просьба, командир.

Ланго ободряюще улыбнулся.

– Нужно прогуляться в одно место. А я там ни разу не бывал. Поговорить кое с кем. Возможно, этот тип опасен. Точнее, опасен определённо, но не факт, что для меня. Наверное, и вовсе не опасен, потому что… – Бодо запутался и примолк.

Ланго, внутренне вздохнув, распрощался с надеждой на стаканчик-другой перед сном и сказал:

– Если это связано с тем самым разговором, который случился у тебя наедине с Капитаном на Насесте… О, ну а как ты думал, – усмехнулся он, увидев смесь паники и облегчения на лице Бодо, – я же всё-таки не первый год тут лямку тяну. Так вот. Если это по делу Майла, ты можешь ничего не объяснять, а просто скажи: подстрахуй.

– Да! – выдохнул Бодо. – А потом, – заторопился он, – я прошу тебя оказать мне честь и пожаловать на уху с пирогами к нам с Элалией. Элалия – моя сестра. Я послал ей записку о том, что стал Стрелком, и она готовит небольшой праздничный ужин. Поздновато, конечно, но завтра же отдых…

– Прекрасный план! Принимается, – обрадовался Ланго.

Несмотря на сегодняшнюю суету, он успел навести справки о семье нового подчинённого. Данные из надёжных источников гласили, что Элалия Глубокоп считается лучшей хозяйкой квартала у Яблочных Ворот. «И красивая, как говорят», – подмигнул ему писарь, выдавая документы на рядового Глубокопа.

Ланго затянул обратно пояс и спросил:

– Так, и куда мы идём?

– В «Горелое Весло». Если тебе, – с опаской добавил Бодо, – удобно.

– Ах ты хитрец! У меня же там родня, – воскликнул десятник. – Ну что ж, пошли. Подзаправимся.

Нижний Город

«Горелое Весло», самый знаменитый трактир Майла, держало, как и множество других, семейство Падубов. По легенде, прародитель клана когда-то трудился обычным лодочником, переправляя за гроши грузы по глади Олденского пруда. Вдоль берегов водоёма, появившегося на месте заброшенной каменоломни, стояли сплошные склады, и многие из них уже тогда принадлежали Торникам, правда, ещё не нахапавшим столь возмутительного богатства. Один из складов, рассказывают, внезапно загорелся, и Энсон Падуб, первым заметив неладное, бесстрашно рванул тушить огонь.

Позже Торники, не раз искусавшие локти из-за появления и оглушительных успехов Падубов, своих главных соперников по трактирному делу, говорили, что склад сам Энсон-то и подпалил. «Чтобы расчистить место, стало быть, неблагодарная свинья», – поясняли они всякому, кто высказывал сомнение. Как бы то ни было, отважная попытка лодочника спасти чужое для себя добро так впечатлила Изембарда Торника, поверенного семейства в Майле в те годы, что тот вручил герою мешочек золота и подарил сам участок – ведь склад-то, увы, превратился в головёшки.