Душа скукожилась опять,
заполнилась тоской.
Противный дождь, набравшись сил,
по крышам застучал.
Меня по новой поманил
родительский причал.
Я к маме обращаюсь
Я к маме обращаюсь,
прошу меня простить,
за что и сам не знаю,
но все равно прости.
Быть может, в юной спешке
тебя не долюбил.
Считал в советах пешкой,
дерзил, что было сил.
Пытался оторваться
от мамина крыла.
Старался задержаться,
заели, мол, дела.
Не радовал звонками
и писем не хранил.
Считал, что сам с усами,
в ответах воду лил.
И вот теперь пытаюсь
свой локоть укусить.
Но даже и в мечтании
мне ласки не вкусить.
Я снова обращаюсь —
прости меня, прости.
И перед богом каюсь,
чтоб душу отвести.
Дворовая елка
Коснулся утренний рассвет
сонливой неги ночи.
Окрасил небо в белый цвет,
поземку напророчил.
С небес посыпалась крупа
из меленького снега.
По снегу хочется ступать,
а, может быть, побегать.
А чьи-то свежие следы
ведут к дворовой елке.
За мной пытаются следить
колючие иголки.
Я их сторонкой обхожу,
учтиво улыбаюсь.
Но не хватает терпежу,
я елочки касаюсь.
И не случилось ничего,
иголки не кололись.
И стало на сердце легко,
исчезло чувство боли.
Сестре
Поспи еще, моя родная,
лицо улыбкой озари.
Ты утомилась, ожидая,
предтечу утренней зари.
Я посижу у изголовья,
свое дыханье затаив.
Тебя укрою нежным словом,
лоскут печали удалив.
Пускай созвездие приснится,
где возгорит твоя звезда.
И только розовые птицы
на глади чистого пруда.
Родительские истоки
Где б ни был я, в каких краях,
вернусь к родительским истокам.
Там для меня любовь хранят
и не завидуют итогам.
Там лаской горница красна,
а в доме пахнет пирогами.
И будто вечная весна
лежит циновкой под ногами.
И песня русская звучит
над смаком доброго застолья.
Душа от счастья голосит
и не торопится на волю.
Давно я в парке не гулял…
Давно я в парке не гулял
с моей игривою зазнобой.
До состояния озноба
ее давно не обнимал.
Умчалась осень с ветерком,
оставив сморщенные листья.
Природой подняты кулисы
с метелью, сдобренной снежком.
Настали зимние деньки,
убавив страстного нектара.
Мороз куражится недаром,
с подачи северной руки.
Но слишком долго ждать весну,
мы в парк по снегу возвратимся,
любовной страстью насладимся,
поделим ласку не одну.
Дружный отряд
Зеленых гусениц отряд
шагает по дорожке.
Но почему у всех у них
всего лишь по две ножки.
Идут цепочкою они,
держась за ручки крепко.
Как будто тащат из земли
огромнейшую репку.
Поверх одежды у детей
зеленые жилетки.
Они надежно их хранят
зимой, весной и летом.
Хранят и осенью златой
заметные жилетки.
Идет отряд по мостовой,
в нем милые трехлетки.
Бабушкины блинчики
Где бабушка, там блинчики,
которые хотим.
Без всякого приличия
мы блинчики едим.
Едим их со сметаною,
с вареньями едим.
Не ведая усталости
едим, едим, едим.
А бабушка довольная
на лавочке сидит.
Нам нежно улыбается
и весело глядит.
Улыбкой ободренные
едим еще по пять.
Животики наполнены,
желанья не унять.
Вдыхая нежный аромат…
Вдыхая нежный аромат кудрей твоих,
я обращаюсь с неизменной просьбой к богу —
дай наслаждение любовью на двоих
и не пускай судьбу – разлучницу к порогу.
Пускай хранит нас одинокая звезда.
Я не готов делить любовь со звездопадом.
Пусть видят нежность наши лучшие года
и наслаждаются, что мы с тобою рядом.
Душа поэта
Слова слетают с губ моих,
но их уносит в бездну.
Забился в угол нежный стих,
его не принял бездарь.
Скопилась рифма на столе,
в шкафу теснится проза.
Барьеры рынка одолеть
на практике не просто.
Смурное время блатников
не жалует поэтов.
Не скинуть бартерных оков,
но нужно знать об этом.
Душа поэта не поет
по чьей-нибудь указке.
Не удержать ее полет,
не суетись, будь ласка.
Творческие планы
Слякоть попусту стремится
в душу заглянуть.
Пусть над пяткою глумится