– Все хорошо. Это у Ильи просто сорвалось.

– Именно. Я славил Его, – Илья поднял руки, – потому, что это было твое явление народу, а не Юлии.

– Ах, как смешно, – тихо буркнула Таня, но Илья ее услышал и молча улыбнулся. Она почувствовала, как лицо горит от смущения.

– А где она? – последовал вопрос Андрея.

– Она не здесь. Тебя это устраивает? – Илья стал заводиться. – Нас – устраивает. Ты бы сел и не мельтешил тут перед глазами.

Поставив чайник, Андрей последовал предложению Ильи и быстро прошел к своему столу. Но его вид все еще оставался растерянным.

– Андрюша, мы тут обсуждаем картину Веронезе, – тихо зашептала Ольга. – Платон со мной летит в Лувр.

– Об этом чуде мне известно. Я рад за тебя.

Таня поняла, что тихий шепот Ольги, по-видимому, был вызван ее страхом, навлечь недовольство Ильи, которое не заставило себя ждать.

– Не Платон с тобой, а ты с ним, – припечатал ее Илья. – И летишь не в Лувр, а в Париж. Только не понятно, что ты там будешь делать?

Андрей в ответ кивнул, все также ничего не понимая. Сейчас все поймет, решила Таня, и стала продолжать, чтобы не терять время.

– Что особенного в этом полотне? – задала она вопрос и сама же на него стала отвечать. – А то, что Веронезе своих персонажей, которых было на полотне порядка 130 фигур, поместил в яркую Венецию и представил свадебную трапезу как грандиозный пир под открытым небом, с балюстрадами и портиками по краям и огромным столом, переполненным гостями. А гости были не простые. Среди гостей свадебного пира Веронезе изобразил исторические персонажи. За столом сидят монархи, правящие в первой половине 16 века. Они современники самого художника. Давайте посмотрим левую часть картины. Женщина, сидящая недалеко от Девы Марии – Элеонора Австрийская…

Таня сделала паузу и обратилась к Андрею:

– Андрей, ты можешь заниматься своими делами, а я постараюсь говорить тише. Слушать меня не обязательно, это не лекция по повышению квалификации обязательная к посещению. Произошло все спонтанно… мы так неожиданно…

– Нет уж, – перебил тот Таню, – я тоже хочу послушать, но вот только не могу пока врубиться. Веронезе, 130 персонажей, роскошный пир и полно гостей…. Случайно это не картина Веронезе «Брак в Кане Галилейской»?

Таня сидела и с восторгом смотрела на Андрея.

– Это она. Тогда тебе стоит изображение картины поместить на экран компьютера.

Андрей с облегчение вздохнул и согласно кивнул.

– Ну, а тогда «повести свои ушки на гвоздик» и поехали дальше. Мы говорили…

– Ха-ха! – раздался смех Ольги. – Ты это здорово сказала – «повести на гвоздик». Мне нужно это записать и запомнить, а затем я при удобном случае вверну своим знакомым.

Таня смеялась, покачивая головой из стороны в стороны, и уже собиралась сказать, что это вовсе не ее слова, когда, опередив ее, Андрей изрек:

– Это слова Чехова, он их написал в сатирическом журнале.

– Чехов? – изумилась Ольга, распахнув свои карие глаза. – Чехов написал такие слова?

– И не только такие. Он еще написал кучу других слов, – снова съехидничал Илья.

Таня уже давно заметила, что тому явно доставляло удовольствие посмеиваться над Ольгой, а та, словно не замечала этого и всегда улыбалась в ответ. Но тут всех Илья изумил. Задумавшись, он тихо, как будто доверительно сказал, что пьесы Чехова ему скучны, да и вообще драматический театр его не увлекает, и он предпочитает ему книги и кино. После слов Ильи на лице Андрея отразилось удивление, затем изумление, которое сменилось негодованием, и Таня поняла, что тот обожает театр, как Добролюбов любил его, «то есть, всеми силами души» своей, «со всем энтузиазмом, со всем исступлением…».