Свобода делает невозможным слепую веру в божественный замысел, который раз и навсегда очертил бы контуры моего призвания. Моя жизненная дорога не предрешена ни судьбой, ни богом. Я сам в руках держу кисть, чтобы раскрасить картину своего предназначения, формируя свои таланты и собственную судьбу в целом. Эта свобода и предоставляет плодородную почву для тревожных чувств. За счёт веры в предоставленную судьбу, признания себя инструментом в руках высших сил, можно было бы заглушить тревогу, потеряв свободу ради иллюзии уверенности.

Обретение веры в свой писательский дар могло бы приглушить чувство неуверенности благодаря убежденности в предопределённом успехе. Но такой талант не существует: не даруется при рождении, не приобретается в ходе жизни. Выделяют писателей как талантливых, иногда их успех маскируется под «талант», но истинная причина успеха часто кроется во внешних факторах: продуманном маркетинге, сетевых связях или времени. Талант проявляется только после того, как произведение написано, он не предшествует творчеству. Невозможно считаться талантливым художником, держа в уме несуществующую картину. Подобные размышления – это самоуспокоение и самообман. Уверенность в притязаниях на талант или его отсутствия, как и на другие личностные качества, не должна становиться поводом для уклонения от деятельности. И, тем более, не должна быть причиной приступить к делу, словно это было бы движущим мотивом, который заменяет реальные причины и мотивацию. Мол, у человека есть желание заняться, например, бизнесом, у него есть на это причины, мотивы, он знает для чего ему это нужно, есть даже финансовые возможности, но вместо того, чтобы использовать уже имеющиеся возможности, он начинает смотреть вглубь себя, желая найти «что-то» ещё. Дабы это «что-то» смогло всё-таки определить: сможет ли он сделать успешным бизнес или нет. Этот поиск – лишь форма тревоги, попытка избежать ответственности. Всегда, даже если никого нет рядом, можно переложить ответственность на кого-то или что-то другое. В данном случае, куда проще не заниматься чем-то рискованным (бизнесом), а просто снять с себя ответственность, успокоиться и продолжить жить дальше. Найденное это «что-то», например, неумение или скорее незнание как руководить людьми, явно есть проблема для создания бизнеса, допустим это. Но что точно нельзя допускать, так это то, что до создания бизнеса нельзя определять себя как человека, который не умеет руководить людьми. Лишь во время или уже после, но никак до самого действия. Можно лишь усомниться, дабы увидев незнание, постараться компенсировать этот пробел, но никак не сдаться и не отказаться от задуманного, скинув ответственность на личностную проблему, которую якобы невозможно изменить.

Мы пытаемся заменить свою свободу знаниями, ищем уверенность в завтрашнем дне, ищем оправдания, чтобы беречь наше время от важных дел. Но свобода человека – это и его проклятие, потому что вся ответственность лежит именно на его плечах, и никогда не сможет стать ответственностью другого. Можно попытаться уйти от этого через самообман, не беря на себя тяжесть свободы выбора, но стоит ли полагаться на мифические предубеждения, отказываясь от реальности?

11

Тревога прошла. Я больше не чувствую ее дурного влияния на меня, наоборот, то, о чем я писал вчера, кажется мне преувеличением и вымыслом. Тревога не возникла из-за неопределенности или прочего, просто это была усталость или ощущение скуки, что меня посещает каждый выходной. Сейчас я снова оживлен, радуюсь каждому моменту жизни, с любовью принимаю каждую мысль и действие. Будто кроме как хвастовства и писать то нечего! Все так хорошо, что и нет сомнений, что писать, и нет вытекающей борьбы. Из-за отсутствия двух этих состояний, я действительно думаю, что писать больше нечего. Объект моего написания пропал, взамен он оставил пресловутую уверенность, которая здесь никуда не годиться. Каждое слово словно само, без мук и усилий вытекает из моих пальцев и растекается на экране, словно вода, которая в литературе нужна, чтоб просто заполнить пространство, не более. Каждое слово, мысль, так и не отозвалась в моем сердце, ничто так и не затронуло моего чувства, все бессмыслица и потеха, способная лишь дать иллюзию работы над текстом. Но в силу относительной легкости моего сегодняшнего письма, эта иллюзия испаряется и оставляет лишь голую правду, которая невидима для меня в моменты мук, эта правда звучит так – я пишу абсурд. Вот и все. И продолжаю я это делать лишь с одной целью – до конца хранить надежду на успех.