Я пришёл в странное белое место, о котором люди думают до самого конца жизни. Времени здесь вообще не было.

Я замкнул очередь, она шла по спирали, медленно закручиваясь. Впереди на свету исчезали души. Наконец белое свечение добралось до меня, и прежде чем растаять, я кое-что увидел. Шарики вращались по спирали, внутри ещё тысячи подобных витых линий. Всё, что можно представить, – тоже их часть. Скруглённая витая Вселенная, похожая на хрустальный шар, в котором плавают бесчисленные звёзды.

Я мог задать любой сложнейший вопрос и сразу получить доступный ответ, но очередь не может остановиться, души не должны ждать. Правда, чуть позже всё это сотрётся из памяти, как я сам. Вот она, соль: знаешь тайны, раз – и всё. Но перед этим белым светом я начал вспоминать то, что давно уже знал. Такой хитрый механизм, жестокая конвейерная лента. Я не успел задать ни одного вопроса, как кто-то меня начал втягивать в белый свет:

– Подумай о чём-нибудь.

– Хорошо.

– Выбор уже сделан, прощай.

– Я вернусь сюда?

– Если захочешь. Пойми, каждый видит всё это так, как он представлял при жизни. Ты не слишком веришь ни одной из религий и потому видишь образ конвейера.

– Бог, ад или рай есть?

– В следующий раз…

– Кто я? Смерт…

– Почти…

– Но я всё забуду!

– Значит, никогда…

Всё исчезло – возможно, я проснулся. Взглянул наверх, и мне показалось, что невидимый Смотритель улыбнулся с высоты, а вокруг, в пустоте, захлебнулась диким смехом метель.

4

На асфальте блестели тысячи снежинок. Серебристые дома мёрзли снаружи, грели внутри. Даже тепломагистраль залатали и зарыли до новых аварий. Заводские трубы почему-то дымили белым, казалось, они подогревают весь город.

Ежи метровых антенн поддерживали небо. Может, потому оно здесь ещё держалось? Был тёплый зимний день. Этот мир не казался мрачным. Я люблю его таким. Особенно сидя в кафе и попивая горячий мокко, который всё же не может согреть меня изнутри. Пью почти кипяток, а щёки даже не розовеют. Тепло растворяется в моём холоде, но создаёт уют.

За окном пошёл красивый, почти декоративный снег, как будто асфальт – это булочка, щедро посыпанная ванилином. Но пора встретить человека, не забывающего ничего. Пока он шёл, мне успели принести блины. Забавно, что люди по-разному видели меня. Для персонала за столиком сидел угрюмого вида средних лет клиент в чёрном пуховике, для детей на стуле развалился смешно одетый юнец, похожий на весёлого клоуна; казановы видели эффектную даму в ярко-дорогой шубе, а одинокие девушки – романтично настроенного молодого человека с розой в руках. Всем им ещё долго жить, потому что те, кому мало осталось, вместо меня наблюдали пустой столик. Но только тот, кого я жду здесь, видит мой настоящий облик. У Испытателя другая роль: он – простой человек, который, умирая каждый раз, помнит всё, что с ним было до этого, включая каждый мой приход. Можно сказать, мы друзья.

– Наверное, глупо желать тебе здоровья, скажу лучше привет.

Я отвечаю тем же словом и поднимаю глаза. На этот раз передо мной стоит девушка лет двадцати типичной наружности, невзрачно одетая.

– Как рано, – вслух досадую я.

– М-да. Неудачная жизнь – надо начинать сначала. Переигрывать, так сказать. Я не жалею ни о чём с тех пор, как помню всё. Кстати, ты знаешь, что такое компьютерные игры?

– Немного. Но несколько человек от них умерли по-настоящему.

– Иногда мне кажется: вот начинаю я снова жить, а это всё обман. Как будто загружаю последнее сохранение, но в нём ошибка, и игра выкидывает меня на самое начало.

– От них у кого-то приступ этой, как её?

– Эпилепсии?

– Точно! А кого-то ещё сердце подвело. Ну да, что это я о работе? Как ты?