Я готова была залезть под одеяло, только б не видеть любопытных глаз моих соседок. И у каждой что-то свое примешивалось к любопытству. У кого-то сочувствие, у кого-то злорадство.

- Егор, прекрати, пожалуйста. У Мышки температура была под сорок! Я испугалась! Я же просила тебя купить жаропонижающее, - я говорила тихо, стараясь, чтоб не все дошло до чужих ушей.

- Так это я виноват? – он опасно прищурился, и я поняла, что он не трезв. Но меня уже понесло. Все унижения и обиды пронеслись перед глазами со скоростью курьерского поезда. От негодования меня затрясло, но я все еще пыталась удержать под контролем свой гнев и не допустить истерики.

- Нет, это я виновата, что у тебя чужая помада на рубашке…

Он на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки. И мне даже показалось, будто в глазах его мелькнул огонек азарта. Злость и раздражение исчезли с его лица, и стало видно, что он хорошо выпил. В последнее время его настроение и так часто менялось, а со спиртным, видно, и подавно. Он ласково улыбнулся. Правда, больше походило на улыбку гиены. Они тоже «улыбаются», потому что у них так челюсть устроена. Но сожрут и не обляпаются…

- Малыш! Ну ты и глупенькая у меня! Чужая помада на рубашке! – он скопировал мою интонацию. – А чья она, по-твоему, должна быть? Моя, что ли?

Он притянул меня к себе и чмокнул в макушку, удивив чуть ли не до икоты.

-Ты что там себе уже напридумывала? Мы коллегу провожали на заслуженный отдых. Была небольшая вечеринка. Очевидно, с кем-то танцевал, кто-то толкнул.

Он выглядел таким искренним, что если бы я не слышала диалог с кошечкой, легко бы поверила в эту историю. Она, словно пена из огнетушителя, залила мой гнев, оставив сгоревшие останки моего доверия.

Я устало улыбнулась. Сделаю вид, что поверила. Мне тут еще лежать, и ни к чему давать еще один повод для обсуждения и обсасывания моих косточек.

И сам Егор, кажется, понял, что перегнул палку. Хотя, скорей всего, понял, что вышел из образа положительного во всех отношениях человека. И суть нашего диалога могли соседки донести до медперсонала, который в курсе, что вломился в неположенное время не простой человек. А лишние разговоры ему ни к чему.

И сейчас он напоминал того Егора, за которым я пошла, как теленок на веревочке.

- Завтра я заеду, привезу вкусняшек. А сейчас распоряжусь, чтоб перевели в платную палату.

И, действительно, буквально через пять минут нас уже переселили в больничный «люкс». Все время, пока мы лечились, навещал нас, приносил цветы, фрукты. Кажется, ему самому понравилась роль заботливого отца семейства. Еще бы! Это не дома, где его никто не видит. А здесь, как в крохотном государстве, все на виду. Всех обсуждают, смакуют подробности. А он такой весь из себя импозантный, харизматичный. Обаял всех.

После выписки я так и не смогла вызвать его на разговор. Несмотря на свою затянувшуюся пору наивности, я понимала, что назад пути не будет. Не буди лихо, пока оно тихо.

Но лихо спало плохо, периодически просыпаясь и устраивая головомойки. Очевидно, муж понимал, что я о чем-то догадываюсь. А метод кнута и пряника – самый эффективный способ удержать меня от опасных разговоров. До поры. Пока я не увидела собственными глазами свои рога. И говорить, что я все неправильно поняла, было глупо.

Я хотела поздравить бабулю с днем рождения и отпросилась у Егора на недельку. Он, конечно, пофыркал сначала.

- Тебе больше заняться нечем? Да и за каким ребенка тащить в тьму-таракань? Поздравь по телефону. Отправь посылку с подарком!

В его понимании родственные связи, привязанность, могли быть только у него. Только его мама - это святое! А кто такая бабушка, которая вырастила меня?