– Я найду их, – кивнул знахарь.

О том, что начался праздник, Флай догадался по звукам музыки, доносившимся с улицы. Затем в его гер заглянул сам Ундэс. Его сопровождал Донир. Шоно что-то сказал.

– Ваше величество, идёмте на праздник, – перевёл помощник шамана с улыбкой.

Кивнув, Флай вышел из своего гера вместе с Ундэсом, и его повели в сторону большой поляны, расположенной недалеко от гера шоно. На ней были разложены яства и напитки. Ундэс предложил Флаю сесть рядом с ним. Сесть предполагалось прямо на землю. Мышонку даже понравилось такое «застолье». Рядом с Ундэсом сели Сагдай, Донир и другие сарби, внешне похожие на сильных воинов. Рядом с Флаем расположились Шепард, Латимор, Жюль и Лакшман. Чуть поодаль Мышонок увидел своих стражников, Жака и Базиля. Женщин на этом пире не было. Шепард по-прежнему не давал Флаю есть первым, пробуя всю еду. Ундэс то ли не замечал этого, то ли делал вид.

– Вкусное мясо, – с набитым ртом проговорил Шепард.

– Мне поверить тебе на слово или я тоже могу поесть? – отозвался Флай.

– Ешь, – кивнул Чен.

Жареное мясо, сушёное мясо, вяленое мясо, сыры, молоко, овощи, грибы и орехи – это действительно был настоящий пир. Всем подали кумыс, но Флай никак не мог выпить больше двух глотков, поэтому за него это странное молоко допивал Шепард.

Рядом с поляной тоже прямо на земле сидели музыканты. Таких инструментов не было ни в Нэжвилле, ни на Фесе. Мышонок с удивлением разглядывал эту странную гитару, на которой играли смычком, и что-то непонятое, по которому били палочками-молоточками. Вот рожки и флейты Флай узнавал, они были похожи. Музыка сначала была протяжной и плавной, а потом вдруг стала быстрой и весёлой. Ундэс сделал какой-то жест рукой, и сарби стали убирать остатки еды, освобождая поляну. Как только всё унесли, туда выбежали мужчины и женщины, и даже дети. Женщины запели, и все принялись танцевать. Флай заслушался и засмотрелся. На какое-то время он даже забыл о присутствии рядом Лакшмана.

– А я тоже умею танцевать, – вдруг сказал он.

– Тебя твой приёмный отец научил? – спросил Шепард.

– Нет. То есть я знаю, как танцевать на балу, но это я больше по книге. Танцевать меня научила одна девушка-наложница на Фесе. Знаешь, тут танцуют немножко похоже.

Амарго не ответил.

– Сейчас приведу Айнура, – прошептал Донир прямо на ухо Флаю и быстро убежал. Мышонок полез в карман за бутылочкой с отваром.

– Ты так много его пьёшь, – сказал Шепард.

– Он помогает.

– Не уверен я в этом.

– Ты не я.

В том, что молодой мужчина, появившийся на поляне, и был Айнуром, Флай почему-то не сомневался. Он был невысокого роста и совсем не выглядел как воин. Его чёрные волосы тоже были убраны в хвост, как у Сагдая, но сам он был худощав, и даже в его походке было что-то, отличавшее его от большинства сарби. Увидев Лакшмана, Айнур замер. Флай не был уверен, что он узнает своего бывшего хозяина, ведь прошло много лет, и из юноши Лакшман превратился во взрослого мужчину. Но Айнур узнал.

– Айнур! – громко позвал его Сагдай. Пастух подошёл.

– Это мой двоюродный брат, – представил его Донир. – Айнур, это его величество, король Нэжвилля, Фарлей Белоснежный.

Айнур склонил голову, а затем сел рядом.

– Спроси его, узнал ли он Лакшмана, – попросил Флай.

– Он узнал, – ответил Донир.

– Я хочу, чтобы и Лакшман его узнал, – проговорил Мышонок.

– Это нетрудно, – кивнул помощник шамана и сказал что-то брату. Айнур повернулся к Лакшману и что-то громко сказал ему. Флай понял только «Лакши». Посол удивлённо посмотрел на пастуха, затем усмехнулся и что-то сказал на местном языке. Айнур заметно побледнел и ответил. Сидевший рядом Жюль побледнел не меньше.