– Но, падре, – возмутилась я, – от вас я такого не ожидала. Жизнь человека – самое ценное, что может быть в этом мире. Как можно любить людей, но при этом позволять им подобную жестокость?! Как можно спать спокойно, отправив человека на конюшню для порки за нерадивость в работе, отрубить руку за украденный кусок мыла или лишить жизни за рассказанную тайну?

– Каждый человек, дочь моя, сам выбирает свой путь. Господь говорил: «да воздастся каждому по делам его». Пронька ваш знает, что если будет лениться, то получит плетей. И он выбирает свой путь и несет ответственность за свои поступки. Каждый сам строит свою судьбу. А мы можем только молиться, чтобы близкие не сбились с пути истинного, не поддались проискам дьявола…

И я молилась. Религия вошла в мою жизнь как спасение от мук совести, как способ не сойти с ума, как средство принять этот мир до конца. И мне истово, до самой глубины души, хотелось верить, что мои молитвы что-то изменят, и люди вокруг меня не сделают что-то такое, о чем они будут потом жалеть… И неважно, что им в этом поможет. Боги и моя вера или страх неотвратимого возмездия.

И если надо, то я смогу помочь Богу покарать человека за проступки, которые он совершил. Лучше я, чем Он.

Котлы привезли в тот самый день, когда первая партия мыла отправилась в лавку к Игнату. Символично получилось.

А с купцов я стрясла большую виру за нарушение сроков. И хотя это не особенно помогло наверстать упущенное по их вине время, но, несомненно, скрасило горечь моих потерь.

На установку котлов пришлось потратить два дня. Но зато потом дело пошло гораздо веселее. Пронька, ставший уже настоящим специалистом-мыловаром, получил в помощь еще двух парней и принялся варить мыло ударными темпами.

А я наняла молодую девчонку и начала учить ее фасовать жидкое мыло и шампунь и разрезать бруски твердого мыла на куски. Их мы продавали без индивидуальной упаковки, чтобы было дешевле. Любой упаковочный материал стоил денег, а уж в средние века больших денег. Даже бумага…

Я уже давно расширила ассортимент мыла до задуманного. И теперь мы производили: мыло хозяйственное – неароматизированное для стирки и уборки, банное – с ароматом хвои и отваром подорожника, что давало зеленый оттенок, шампунь с корнем лопуха, окрашенный зверобоем, и жидкое мыло с ромашкой и для цвета, и для ухода.

И с новыми котлами через два месяца мы завалим лавку Игната нашей продукцией.

А пока раз в неделю он отправлял подводу за тем мылом, что уже было готово. И это, наверное, даже хорошо, что начали мы с маленьких партий. Это позволило нам изучить спрос и создать дефицит. Поднимать цены мы не стали. Я настояла. Они все равно упадут, когда первые крупные партии пойдут в продажу. Но зато мыло у Игната раскупали в считанные часы и только по знакомству. Весь город гудел… Наше мыло покупали даже аристократы. Не потому, что оно было лучше фанкийского… Мыло на свином жире однозначно проигрывало кастильскому… А потому, что соотношение цена-качество у нас однозначно выглядело гораздо привлекательнее.

С некоторым трудом расходились шампунь и жидкое мыло, слишком непривычно они выглядели, несмотря на распространение кустарного мыла из щелока. Но нашим спасением опять стали маленькие партии и дефицит. Народ брал то, что есть. И уже появились первые почитатели именно таких видов нашей продукции.

Хотя, если честно, мне самой шампунь не особенно нравился. Тяжеловат все же свиной жир для шампуня. И я ждала часа, когда смогу купить партию оливкового масла.

– Госпожа, – мои размышления прервал Пронька. Он, вжав голову в плечи, испуганно смотрел на меня сквозь щель в дверях кабинета… Кто его пропустил-то сюда, удивилась я мимолетно.