Томлин опереточно развёл руками:

– И?

– И нам придётся уходить. А ты что ожидал, кавалерийской атаки?

Майор неодобрительно покачал головой. Смертнички, что с них взять.

– Но почему?

– Ты прекрасно знаешь, почему. Потому что таков приказ Воина.

Если бы он сам так действительно думал.

– Которого здесь нет. А мы есть. И мои мозголомы здесь для другого.

– Вот приказа подчиняться им у меня как раз и не было, майор.

Тот в ответ симпатично ощерился.

– И что будешь делать?

– Ждать. У нас на горизонте есть два саба, под завязку набитых лучшими моими аналитиками и дайверами. Если они ничего не добудут, значит, не судьба, будем отступать за периметр Цепи на перегруппировку.

– И дадим оставить себя с носом? После того, как мы тут, считай, год проторчали?

Финнеан выключил надоевший фон гравидиапазона и задумчиво почесал по обыкновению безволосую бровь.

– Ты бы лучше подумал, дадут ли нам уйти. Видел сводку? Самый минимум – десятая часть крафтов просядет в заморозку, и это даже при лучшем для нас раскладе. Слишком узкое нам осталось окно, для нашего-то ордера.

Что хуже – смерть или заморозка – традиционный флотский бессмысленный спор. Большую часть капсул никогда не подбирали, несмотря на все усилия тральщиков.

– Опять трёпаная игра.

– Это не игра, а банальный рандом52, тут нет чьей-то воли, просто вероятность. Обычно всё куда сложнее, майор.

– Вот мне с того радости. Ладно, пойду к своим мозголомам, буду им дальше байки травить.

– Ты мне персонал-то не демотивируй, – проворчал вослед растворившемуся Томлину Финнеан.

Думать о том, что старый приятель сейчас на самом деле в паре сотен магеметров отсюда, закутан в тенёта силовых полей в одной из десантных капсул малого космо-крейсера «Шаттарат», не хотелось. Контр-адмирал посмотрел на собственные ладони. Как похоже. Но в реальности его руки давно скрючены от неизбежного артрита, вызванного хронической неподвижностью сокращения сухожилий и банальных микросудорог, и вряд ли смогут сами по себе пошевелиться без многодневной реабилитации на базе. «Консервы» день за днём живут в виртуальной реальности тактической гемисферы, весь этот космос вокруг – будто такая же химера. Если бы это было так.

Забавно, но возможность дышать собственными лёгкими и ходить по нужде в настоящий гальюн из всего боевого флота могли себе позволить только полоумные ребята дайверы. Слишком короткие дайвы, слишком мало в сабе места для нужного количества полноценных капсул. Да и от чего их в дипе защищать? Там человек прекращал существовать не просто как макроскопический объект, а даже как клятый волновой пакет. Остальной флот не мог себе позволить такой безалаберной роскоши – каждый из этих кораблей был пронизан силовыми полями и энергоэкранами, позволяющими экипажу оставаться в живых не то что в боевых условиях – хотя бы и после вот таких залпов.

«Тимберли Хаунтед» сотрясло в точности согласно расписанию зенитного огня.

Контр-адмирал вновь развернул схему тактической ориентации кораблей – гигантская трёхмерная шестерёнка висела в пустоте на невидимых направляющих кучностей запутанных волновых функций, не чувствующих протяжных световых минут между кораблями и готовых координировать движения базовых крафтов Лидийского крыла с безгранично холодной точностью. Только покуда никто не давал им команду начать движение.

Тренькнул сигнал, привлекая внимание Финнеана. На гемисфере погасли очередные ворота, помеченные аналитиками как скомпрометированные. В теории, уходить можно и через них, но это означало потерять на отходе большую часть флота. Точнее, вероятностная оценка потерь составляла теперь заведомо неприемлемую величину. Контр-адмирал поморщился.