В общей сложности на ознакомление с делом у него ушло пятьдесят три минуты. А если учесть, что четверть часа он потратил, пытаясь влезть в шкуру графолога, то и того меньше. По большому счету, не с чем там было знакомиться. Лишь с убийством наркомана Рябова все было просто и понятно. К слову, возбуждала и вела это дело с самого начала сама Семичастная, она же подавала в суд ходатайство о назначении психиатрической экспертизы. В деле наличествовали протокол обыска квартиры, заключение экспертизы по изъятому «ТТ», и то самое собственноручно написанное Пименовым объяснение, которое можно было счесть чистосердечным признанием. Оставались дождаться заключения судебно-психиатрической экспертизы, утрясти кое-какие следственные формальности, и можно направлять в суд.

Что касается, осторожно выражаясь, исчезновения Свиридова, то по сути ничего, кроме протоколов осмотра места обнаружения грузовичка, допроса жены и двух дальнобойщиков да копии накладной на груз, там не было. Впрочем, нет – прилагалась еще справка эксперта-криминалиста насчет группы крови, обнаруженной в салоне «исузу». Короче, конь не валялся! По кирилловскому двойному убийству картина вырисовывалась примерно та же: протокол осмотра, два заключения судебно-медицинской экспертизы и заключение криминалиста по орудию убийства – вот, собственно, и все…

Хлипко! – грустно подытожил Антушев и сочувственно посмотрел на следователя, сосредоточенно заполнявшую какую-то форму отчетности. А чего собственно ждать от такой, с позволения сказать, «юниорки», тем более, когда несколько дел сведены в одно, да еще и подозреваемый отправлен в «психушку» на предмет выяснения степени душевного здоровья? И, самое смешное, что девочка ни в чем не виновата. У нее просто навыка маловато – и профессионального, и даже житейского.

Понятно, что начиналось все, как элементарная бытовая разборка: между двумя людьми возник конфликт, и один другого застрелил. Вот и досталось ей простенькое дело, с которым молодой следачке справиться было вполне по силам. Но дальше-то начались чудеса! В квартире задержанного пенсионера нашли телефон бесследно исчезнувшего водителя фургона, а в кирилловском домике Пименова обнаружили два несвежих трупа. И кто знает, что еще по ходу нарисуется… При таком раскладе руководство здешнего следствия должно было сразу забрать дело у этой «соплюшки» и передать его кому-то поопытнее. Однако ничего подобного не произошло. Почему? – недоумевал Антушев… Впрочем, это их эскашные заморочки.

Тем не менее, не воззвать к здравому смыслу Александр Валерьевич просто не мог.

– Извините, что отвлекаю, Алена Пална… – негромко сказал он.

Семичастная оторвалась от своей писанины и посмотрела на него.

– Все три дела были соединены в вашем производстве, – продолжил Антушев, – еще двадцать третьего ноября. Сегодня пятое декабря. Две недели прошло, а вы так ничего не предприняли.

– А что, по-вашему, я должна была предпринять? – не раздумывая, с присущей молодости дерзостью немедленно ощетинилась на него девушка. – Вам наверняка известно, что до окончания судебно-психиатрической экспертизы проведение следственных действий с задержанным недопустимо.

Примерно такой реакции он и ожидал.

– Ну, не хлебом единым, как говорится… – Александр Валерьевич как можно мягче, чтобы не уязвить ее самолюбие, попытался подоходчивее донести до закусившей удила собеседницы то, что намеревался ей сказать. – Вы поумерьте пыл и просто выслушайте меня, а там уж сами решайте, как поступать.

Кажется, увещевание возымело действие. Во всяком случае Семичастная всем своим видом продемонстрировала готовность слушать, что само по себе уже было прогрессом.