Не сердись, но после отбоя лежишь, а воображение дает такие картины, что не уснешь… Помнишь тот вечер, когда вы с ним уединились в классе, а я зашел, кивал тебе, чтобы вернулись ко всем в учительскую? Ты отмахнулась, я чуть не ушел без тебя. Юля побежала, сказала, что ухожу, а то бы ты еще с ним сидела. Оправдывалась, что он все-таки директор и постарше нас. Так тогда я был рядом, а теперь меня там нет. Директор же каждый день возле тебя. По-моему, Галя в тот вечер тоже психовала не меньше меня.

Ревнивый я у тебя, Зоинька. Заодно уж скажу, что ревную тебя и к Косте, и к другим, о встречах с которыми по разным случаям упоминаешь в письмах. Ты уж прости меня за это. Больно уж ты у меня приманчива и лицом и фигурой. Видал, какими глазами наш брат на тебя смотрит. Вдобавок ты еще общительна одинаково и с женщинами, и с мужчинами, в любом веселом разговоре своя, а это кто как понимает…

Ревную, а поразмыслю, повспоминаю все, что у нас с тобой было, успокаиваюсь. Знаю, что ты моя и больше ничья. Пошутишь с кем-то, побалагуришь, а любишь только своего Юрика и никто тебе больше не нужен. Верно рассуждаю?

Ладно, постараемся в дальнейшем молчать об этом. А может, не молчать и лучше? Для чего таить свои мысли от самого родного человека? Чем больше откровенности, тем больше ясности в наших отношениях. Как ты на это смотришь?

…Вчера была встреча с кандидатом в депутаты Верх. Совета генерал-майором авиации Кузнецовым. Понравился нам, умный, заслуженный дядька. Смело можно за такого голосовать.

До свидания, родная моя! Хорошо бы свидание это было скорей. Целую и обнимаю тебя всей силой!

Здравствуй, Зоя.

Получил от тебя письмо с выговорами.

Давай все-таки разберемся, кто больше испортил твой короткий приезд, я или ты сама. О И.Е. (будь он неладен, этот товарищ). Беда в том, что я не могу и не хочу мыслить тайком от тебя. Что думаю, о том и говорю. Подумалось, что он тебе еще напишет или встретится с тобой.

Твое письмо ему, отправленное в одном конверте с моим письмом, считаешь чересчур резким. Я так не считаю. Что это ты так забеспокоилась, не обидела ли давнего друга-товарища? Вежливость – хорошая черта, но прощается и невежливость, если тебя по-доброму не понимают. И.Е. прилип к тебе, как черт его знает! Ты должного отпора ему не дала, вот он и не теряет надежды.

Подумать только! Ты ему сказала, что фактически вышла замуж за меня, что свадьба была в Синеге, а он уговаривает выйти еще и за него. Велико же твое к нему уважение, если это тебя не возмутило, не оскорбило.

Для чего оправдывалась перед И.Е.? Написала-таки в письме извинение за то, что не могла не дать прочитать мужу письмо полученное. Действительно, не могла не дать. И не дала бы, начала рвать. Если бы не мое любопытство, ты бы мне о том письме ни гу-гу, и продолжались бы у вас тайные от меня «товарищеские» отношения, о которых ты пишешь с упреком, что я хочу их прервать. Конечно, хочу! Ты бы одобрила мои товарищеские отношения с женщиной, которая уговаривала бы меня разойтись с тобой и сойтись с ней? Думаю, навряд ли. Попробуй посмотри на себя моими глазами.

Зоя, расстраивать тебя не хочу. Когда пишу о чем-то таком, то не для расстройства, а чтобы прояснить какие-то недоразумения. Должна же быть между нами полная ясность. Лучше друг с другом всеми мыслями делиться, чем поодиночке ворошить-переваривать разные сомнения.

Да ну их, и Б.И., и И.Е.! Плюнем на всех, кто мешает нашему счастью и лезет туда, где без них лучше. Тебя разлюбить меня не заставит никто, пока вижу, что и ты меня любишь.