Встать на ноги Леха не мог. Мог только размахивать руками и издавать бессвязные крики.

– В самом деле, Рома!

– Кто пойдет на этот раз?

– Может, вползать в комнату на четвереньках?

Решили послать Кирюшу, как самого спокойного.

– Только держись за что-нибудь! – предупредили его. – А то ты длинный, рухнешь, костей не соберешь.

Кирюша покрутил пальцем у виска и прошел к лестнице. Шаги у него были полегче, чем у Лехи. Но одна из ступеней все же характерно скрипнула. Раздался осторожный стук в дверь, короткий вскрик, что-то покатилось. Мы рванули наверх. Так как в этот раз наверх спешили только Вера, я и Люська, особенного столпотворения на лестнице не случилось. Под ноги нам выкатилась пивная банка, которую Верка ловко отшвырнула ногой. Кирюша стоял на площадке второго этажа предусмотрительно распахнув для нас дверь Роминой спальни.

– Роман! – Верка бросилась к телу, лежащему на полу.

Комнатка была небольшая, и свободного места между окном и кроватью совсем немного. Как раз, что бы поместились небольшая тумбочка в изголовье, стул у входа и застывшее Ромино тело.

– Он холодный, – Верка, поднялась на ноги, держась за спинку кровати.

– Он окоченел, – сказал Кирилл и начал спускаться вниз по лестнице.

– Папа! – дико озираясь по сторонам, в спальню влетела Настя.

Она склонилась над телом, резко выпрямилась, шаря вокруг себя руками. Наконец под руку попался стул, на который Настя и уселась.

Вера подошла к ней, прижала к широкой груди и легонько гладила по голове, тихо-тихо что-то приговаривая.

Мы с Люськой спустились вниз, вызвать скорую и заодно уж полицию. Все равно скорая вызовет. Леха стонал, по-прежнему лежа на полу у дивана. Перелечь на диван или пересесть в кресло он отказывался, любое движение вызывало нестерпимую боль.

Потом приехали скорая и полиция. Беседовали в основном с Настей. Она довольно долго искала Ромины документы, пока Лида не извлекла нужный пакет почему-то из кухонного шкафчика. Тем временем доктор осматривал Лехину ногу. Доктор был немолод и выглядел очень располагающе.

– Повезло вашему, – медсестра, от которой сильно разило куревом и перегаром, кивнула на Леху. – Другой бы его сразу на рентген отвез и разговаривать не стал. А больничный по такому поводу не дадут, потому как алкогольная травма.

Пострадавший к тому времени находился в состоянии легкого наркоза или глубокого опьянения. Во всяком случае душераздирающе стонать перестал. Доктор возился с Лехой довольно долго. Но в итоге сказал, что перелома нет, наложил тугую повязку и переключился на Романа. Тем более, как раз подоспела Лида с бумагами.

– Покойный страдал сахарным диабетом? – врач поднял голову от бумаг.

Мы дружно ответили, что ничего не знаем. На вопрос о том были ли в доме лекарства, предъявили аптечку, в которой кроме нашатыря, перекиси и бинтов ничего не было. Из холодильника извлекли пакет спиртовых салфеток, почти пустую коробку инсулина продленного действия и начатую упаковку Диклофенака. Позавтракать медики отказались. Пока ждали полицию, врач успел осмотреть Васю. Тот почти пришел в себя, действительно ничего не помнил и про отца ему пока не сообщать не стали. Вася дремал в своей спальне на третьем этаже. Лида время от времени забегала к нему, но больше была занята с медиками и прибывшей полицией.

Заходила Анна Алексеевна. Она сразу прибежала, когда увидела скорую, и удалилась, ответив на вопросы полиции.

Романа увезли.

– Раиска!? Вы там с ума посходили? – разорялся муж по телефону.

– Мы встречали Новый год.

– Зачем вы позволили диабетику напиться вусмерть?

– Он нас не спрашивал. Мы и не знали, что он диабетик. Как дежурство?