– Психостимулятор «Третий глаз», – усмехнулся Андреев. – Помнишь, рассказывал о нем?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Ладно. Не бери в голову. Лучше скажи, где у нас тут избирательный участок устроят?

– Что еще за участки? Плох, плох ты стал, плох, плох ты стал, совсем плох ты стал, – странно затараторил Реднек. – Наступает острая форма склероза. Ладно, я о тебе позабочусь, – пообещал он. – Напомню, сосед. Никуда ходить не надо, на чьи-то там участки. Тебе позвонят. Если ты не ответишь хотя бы на пятый раз, на шестой – с тобой цацкаться не будут.

– Вот те на! Позвонят… – вырвалось у Андреева. Но он взял себя в руки и замолчал, кивнул, будто вспомнил. Реднек с одобрением посмотрел него – не все так печально, как кажется, проблески есть. Реднек ушел, даже не выпив пятьдесят граммов на дорожку. И правда, чудеса творятся!

День был в разгаре. Все те же шесть соток. Все те же грядки. Без умолку трещали цикады. Андреев дышал полной грудью. Зрели те же огурцы, краснела та же клубника, и редис был таким же на вкус, как и неделю назад. Слава Богу, ничего не изменилось.

Буйный все-таки поселился у Витьки. Андреев застал их в тот момент, когда они сплоченно выгружали глину из телеги. Но они его не заметили.

– Как думаешь, что здесь творится? – спросил Буйный.

Витька пожал плечами.

– Не молчи как дурак! – взбесился Буйный и залепил ему леща.

– Да откуда мне знать? – жалостливо прогнусавил Витька, потирая покрасневшую щеку.

– Новенькие не прибывают. Нас давно не собирали на холме. Чего они добиваются? Мы тут одни останемся?

– Поживем – увидим, – выдавил из себя Витька.

– Смотри, как мало места, – не успокаивался Буйный. – Мне страшно, я не понимаю, что происходит. – Так и помрем здесь, даже жрец не вспомнит.

– Как думаешь, вернется ли этот, как там его? Тот, в чьем доме ты живешь, – спросил Буйный.

– Откуда мне знать?

– Что ты вообще знаешь? – взбесился Буйный и толкнул Витьку на телегу.

– Буйный, держи себя в руках, – попытался вмешаться Андреев, но его никто не видел и не слышал.

– Не указывай мне, сопляк.

– Меняться нам надо. Я слышал, где-то там есть плодородная земля, там люди живут не зная бед. У них есть все, что они пожелают. Вот бы нам туда! Но как я не знаю. Может быть, мы здесь, потому что мы плохие, поэтому и живем хреново?

– Не говори ерунду. Все люди одинаковые. Все скоты. Попомни мое слово, сынок.

От обращения «сынок» Витьке стало не по себе, в памяти снова воскрес и был убит его отец. Голова его стала будто раздуваться, как воздушный шар. Чтобы уменьшить напряжение, он неожиданно для себя крикнул:

– Никакой я тебе не сынок!

– Конечно, нет. Был бы у меня такой, как ты, убил бы, – рассмеялся Буйный, оголив редеющие ряды зубов.

– Я серьезно спрашиваю. Ты хочешь жить хорошо?

– Хочу!

– Так давай уйдем отсюда.

– Некуда нам идти отсюда. Не выживем. Посмотри, пустыня вокруг.

Витька посмотрел вокруг, коричневому пейзажу не было конца. Как отсюда бежать? Куда? «Буйный прав. Не выживем», – опечалился Витька, но все равно хранил какую-то странную надежду. Воображение рисовало зеленые сады, дивных птиц и сочные фрукты. А голова в таком месте непременно ясная и легкая. И нет никакой памяти о дурном прошлом. Размечтавшись, Витька вдруг осознал, что он не хочет потерять воспоминания. Хочет помнить свою прошлую жизнь, отца и преступление. Но ведь тогда и голова не может быть легкой, а с тяжелой головой как жить на благодатной земле? Внутри себя Витька уже делал выбор и не знал, как поступить – предать память или счастье.

– Ты бы хотел забыть свое прошлое? – спросил он Буйного.